Воспитание эстетического вкуса у учащихся. Эстетическая деятельность и ее формы

Среди других важных аспектов эстетической культуры личности в современную эпоху приобретает большое значение категория вкуса,которая детально и глубоко исследована в работах Пьера Бурдье. Согласно мнению Бурдье, эстетический вкус является социально обусловленной и институционально сконституированной категорией. В формированииэстетического вкуса формальному образованию принадлежит важная роль, но она является имплицитной, так как в собственном смысле, по мнению Бурдье, “художественное воспитание, которое, как предполагается даетсяобразовательной системой, является практически несуществующим” . Образовательная система, основанная на социальных различиях, создает то, что Бурдье называет “эстетической диспозицией”, которая и определяет вкусы иценности в области искусства, что соответствует месту индивида в социальной иерархии.

Социологические исследования, проведенные Бурдье среди групп населения с различным уровнем образования и с различным социальным положением, показывают, каким образом "культивированные диспозиции” и культурная компетентность проявляются в природе потребляемых культурныхтоваров и в способе, которым они поглощаются. Они варьируются в соответствии с категорией агентов и с областью в которой они применяются, начиная с наиболее “легитимных” областей, таких как живопись или музыка, икончая наиболее личными, такими как одежда, мебель или пища, а внутри "легитимных” областей в соответствии с "рынками”, академическими или неакадемическими, в которые они могут быть помещены. В результатеисследования были установлены два важных факта: с одной стороны, существует очень тесное отношение, связывающее культурные практики с "образовательным капиталом” и социальным происхождением, с другой, при равных уровняхобразовательного капитала вес социального происхождения в системе объяснений практик и предпочтений увеличивается по мере удаления от наиболее “легитимных” областей культуры.

Образовательные квалификации будучи адекватным индикатором продолжительности школьной “индоктринации”, т.е. формального образования,гарантирует культурный капитал в той мере, в которой он унаследуется от семьи или же только приобретается в школе. "Показателем культурного уровня и его социального определения становится количество знания и опыта в сочетании соспособностью говорить о них” .

Принимая во внимание то взаимоотношение, которое существует между"культурным капиталом”, унаследованным от семьи, и "академическим капиталом”, а также логику передачи культурного капитала и функционирования образовательной системы, мы не можем объяснить тесную взаимосвязь междукомпетентностью в музыке или живописи и академическим капиталом исключительно действием образовательной системы и еще меньше художественным образованием, которое, как предполагается, она дает, но которое практически не существует. Академический капитал, согласно Бурдье - это “продукт совмещенных усилий культурной трансмиссии через семью и культурной трансмиссии через школу”... Через операции внедрения ценностей школа также помогает сформировать общую диспозицию в отношении “легитимной” культуры, которая вначале приобретается по отношению материала, получившего статус программного, но может быть применена за пределами учебного плана, принимая форму незаинтересованной способности накапливать опыт и знание, которые могут и не быть “непосредственно прибыльными на академическом рынке” . Образовательная система определяет общую культуру, выходящую за рамки учебного плана, “негативно”, отграничивая внутри доминантной культуры область того, что включено в учебные планы и контролируется экзаменами.

Бурдье определяет основные черты культурной аристократии как эссенциализм и отказ от самоопределения своей сущности, что ведет за собой свободу от соблюдения мелочных правил. Для академической аристократии идентификация с сущностью культивированного человека равно принятию требований, имплицитно в ней содержащихся. В своих целях и средствахобразовательная система определяет стремление к "легитимному самодидактизму”, который предполагается при приобретении общей культуры и необходимость в котором растет по мере продвижения в образовательнойиерархии. Противоречивость фразы "легитимный самодидактизм” указывает на качественное различие между высоко ценимой вне учебного плана культурой обладателя академических квалификаций и “нелегитимной”, “внеплановой”эстетической культурой самодидакта. Последняя, вне институционального контроля, который официально санкционирует ее приобретение, признается только в пределах технической компетенции без какой-либо социальнойценности.

Хотя образовательные институты предполагают выполнение определенныхэстетических практик, они не могут требовать их выполнения, поэтому эти практики становятся атрибутом, закрепленным за определенным статусом, характеризующим эстетическую диспозицию.

Эта логика помогает объяснить, каким образом "легитимная диспозиция”, которая приобретается путем частого контакта с определенным классом текстов,а именно литературными и философскими произведениями) признанными академическим каноном, распространяется на другие менее легитимные произведения, такие как авангардная литература или на области, получившие меньшее академическое признание, такие как кино. Компетенция в этих областях не обязательно приобретается в учебном процессе, чаще она является результатом ненамеренного усвоения, осуществляемого через семейное или внешкольное, но институциональное (кружки, клубы, лектории и т.д.) эстетическое образование. Эта диспозиция при помощи набора перцептупальных и оценочных схем дает возможность его обладателю воспринимать, классифицировать и запоминать разнообразный эстетический опыт. Таким образом, можно объяснить то, что образовательные квалификации функционируют как условия входа в универсум легитимной культуры. Но существует еще один важный, еще более скрытый эффект институциональной системы эстетического воспитания. Через образовательные квалификации обозначаются некоторые условия существования - те, которые составляют предпосылку получения квалификации, а также эстетической диспозиции, наиболее жесткого условия вступления в мир “легитимной культуры”.

Любое “легитимное” произведение задает нормы своего восприятия и определяет как единственное легитимный способ восприятия тот, который вводит в игру определенную диспозицию и определенную компетентность. Это означает, что все агенты объективно измеряются этими нормами. В то же время можно установить являются ли эти диспозиции компетентности дарами природы или же продуктами обучения и выявить условия неравного классового распределения способности к восприятию “высокой культуры”.

По мнению Бурдье, невозможно провести сущностный анализ эстетической диспозиции, который основан на рассмотрении объектов социально предназначенных в качестве произведения искусства, то есть требующих эстетической интенции, способной конституировать их как таковые. Такой анализ, вынося за скобки институциональный аспект проблемы, не принимает во внимание коллективного и индивидуального генезиса этого продукта истории, бесконечно репродуцируемого образованием и не выделяет историческую причину, которая подлежит необходимости института. Если произведение искусства это то, что требует быть воспринято как эстетическое, и если каждый объект, естественный или искусственный, может быть воспринят эстетически, то и можно прийти к выводу, что эстетическая интенция создает произведение искусства. Внутри класса искусственно созданных объектов, определенных в оппозиции к естественным объектам, класс художественных объектов определяется тем фактом, что их необходимо воспринимать эстетически, то есть с точки зрения формы, а не функции. Но как такое определение может быть сделано операционально? Э.Пановский отмечает, что практически невозможно определить научно в какой момент искусственный объект становится художественным объектом, то есть форма преобладает над функцией . Интенция производителя является продуктом социальных норм, которые определяют историческую изменчивую границу между простыми техническими объектами и произведениями искусства. Однако оценка зависит также и от интенции зрителя, которая сама является функцией условных норм, управляющих отношением к произведению искусства в определенной социально-исторической ситуации, а также от способности зрителя конформировать с этими нормами, то есть от его художественного образования. Эстетический способ восприятия в “чистом виде” соответствует определенному способу художественного производства. Так, если продукт художественной интенции утверждает абсолютную первичность формы над функцией (постимпрессионизм) это категорически требует “чистой” эстетической диспозиции, которая раньше требовалась лишь условно.

Современный зритель должен репродуцировать первичную операцию, при помощи которой художник произвел этот новый фетиш. Взамен он получает как никогда много. Наивный эксгибиционизм “выставляемого напоказ” потребления, который стремится к дистинктивности в “грубом” выставлении напоказ плохо усвоенной роскоши - ничто в сравнении со способностью чистого взгляда, квазикреативной власти, которая отделяет эстета от толпы радикальным различием, инскрибированным в “персонах”. В этой с вязи Бурдье обращается к концепции культуры Х.Ортеги-и-Гассета. Он опирается на положение Ортеги о враждебности массы новому искусству, “антинародному” по своей сущности . В последнее время “самолегитимирующее воображение счастливого меньшинства”, становится предметом анализа столь влиятельного философа как С.Лангер. В ее исследовании мы видим “постоянное воссоздание кантианской темы антиномии чистого удовольствия и наслаждения чувств”: «В прошлом массы не имели доступа к искусству. Музыка, живопись и книги были удовольствиямидоступными богатым, Можно было бы предположить, что бедные, "простые” люди получали бы такое же удовольствие если бы у них был шанс. Но теперь, когда все могут читать, ходить в музеи, слушать великую музыку по крайнеймере по радио, суждение масс об этих вещах стало реальностью, и таким образом стало ясно, что великое искусство не является непосредственным чувственным удовольствием. Иначе оно, подобно печенью или коктейлям льстило бы какнеобразованному, так и культивированному вкусу” .

Отношения дистинктивности не являются лишь случайным компонентомэстетической диспозиции. Чистый взгляд предполагает разрыв с обычным отношением к миру, который является социальным разрывом. Х.Ортега-и-Гассет приписывает современному искусству систематический отказ от всего человеческого то есть от страстей эмоций и чувств, которые обычные люди вкладывают в свое обычное существование. “Отказ от человечного” означает отказ от всего обычного, легкого и непосредственно доступного. Интерес в содержании репрезентации, который ведет людей к называнию прекрасным репрезентацию прекрасных вещей, уступает место равнодушию и дистанции, которые отказываются подчинять суждения о репрезентации природе репрезентируемогообъекта.

Таким образом, утверждает Бурдье, "чистый” взгляд может быть определен в сравнении с "наивным” взглядом, а популярная эстетика определяется по отношению к высокой эстетике. Нейтральное описание любого из этих противоположных типов видения невозможно.

В своем анализе "популярной” эстетики, которая представляет особый интерес для темы данной работы, Бурдье подчеркивает, что она основана наподтверждении связи между искусством и жизнью, что предполагает подчинение формы функции, на “отказе от отказа”, который является отправным пунктом высокой эстетики, то есть явного отделения повседневной диспозиции отэстетической. Враждебность рабочего класса и слоев среднего класса, обладающих наименьшим культурным капиталом, по отношению к формальным экспериментам проявляется в отношении к театру, живописи, кино, фотографии. В театре и в кино популярная аудитория любит сюжеты, которые развиваются логически и хронологически в направлении к счастливому концу и идентифицируют себя скорее с простыми сюжетами и персонажами, чем со спорными символическими фигурами и действиями или загадочными проблемами“театра жестокости” и т.п.. Это отторжение происходит не из-за незнакомости, а по причине глубоко укорененного требования участия, вкотором формальный эксперимент приносит разочарование.

Популярные вкусы относятся в формальной утонченности как к знаку вытеснения, отторжения непосвященных. Характер высокой культуры, сакральной и удушенной, предполагает ледяную торжественность великих музеев, роскошь оперных театров, декор концертных залов, что создает дистанцию, отказот коммуникации, предупреждение против соблазна фамильярности. Напротив, популярные развлечения предполагают участие зрителя, а также коллективное участие публики в празднике, причиной которого оно становится.

Эта популярная реакция является полной противоположностью отдаленности, равнодушию эстета, который, аппроприируя какой-либо изобъектов популярного вкуса, вводит дистанцию, разрыв - меру своей отдаленной дистинктивности, путем смещения интереса с содержания, персонажа или сюжета на форму. Относительная оценка специфических художественных эффектовнесовместима с погружением в непосредственную данность произведения. Эстетическая теория так часто рассматривала отдаленность, незаинтересованность, равнодушие как единственный способ признать автономность произведения искусства, что мы стали забывать, что они означают отказ от инвестирования самого себя и серьезного восприятия. Создалось убеждение, что вкладывание слишком большой страсти в творения разума наивно и вульгарно, что интеллектуальное творчество противостоит моральной целостности или политической последовательности.

Популярная эстетика представляет, по утверждению Бурдье, негативную противоположность кантианской эстетике. Последняя стремится отделить незаинтересованность, единственную гарантию эстетического качествасозерцания, от заинтересованности чувств, которая определяет приятное, и от заинтересованности разума, которая определяет Добро. По контрасту, в массовой культуре каждый имидж выполняет функцию и соотносится с нормами моралиили с удовольствием во всех суждениях. Эти суждения всегда являются реакциями на реальность репрезентируемой вещи или на функции, которые могла бы выполнять репрезентация. Так, фотограф) может репродуцировать ощущение ужасов войны, просто показав этот ужас. “Популярный натурализм узнает красоту в образе красивой вещи или, реже, в красивом образе красивой вещи” .

Эстетика, которая подчиняет форму и само существование образа его функции, плюралистична и условна, завися от различных аудиторий. Поскольку имидж всегда судится путем отсылки к функции, которую он выполняет дляопределенного человека или класса зрителей, эстетическое суждение принимает форму гипотетического суждения, имплицитно основанного на признании жанров, совершенство и масштаб которых определяется концептом.Произведение часто редуцируется к стереотипу их социальной функции. Неудивительно, что эта эстетика, которая основана на информативном или моральноминтересе, отвергает образы тривиального сужденияобразу объекта автономности в отношении объекта образа. Только цвет может предотвратить отторжение тривиальных вещей.

Принципы оценки произведения искусства людьми, не имеющими специфической компетенции, полностью противоположны принципам традиционной эстетики. Для популярной культуры характерна систематическая редукция объектов искусства к объектам жизни, что является явным"варварством” с точки зрения "чистой” эстетики. Эстетизм, который делает артистическую интенцию основой "искусства жить” предполагает своего рода моральный агностицизм, полную противоположность этической диспозиции,которая подчиняет искусство ценностям искусства жизни. Эстетическая интенция может только противоречить диспозициям этоса или нормам этического, которые определяют легитимные объекты и способы репрезентациидля различных социальных классов, исключая из универсума репрезентабельного некоторые реальности и способы их репрезентации. Так, наиболее легкие способы эпатажа это трансгрессия этической цензуры (например, в вопросах секса), которую принимают другие классы даже внутри области, которые доминантная диспозиция определяет как эстетическое. Другой способ - это придание эстетического статуса объектам или способам репрезентации, которые исключаются доминантной эстетикой своего времени.

Символическая трансгрессия представляет собой антитезу мелкобуржуазного морализма.. Декадентское искусство, отрезанное от социальной жизни, не уважающее ни бога, ни человека, должно быть подчиненонауке морали и справедливости . Целью искусства, в таком случае, должно быть возбуждение морального чувства, достоинства, идеализация реальности подмены объекта идеалом объекта, изображением истинного, а не реального. Однимсловом, оно должно образовывать. Для этого оно должно передавать не личные впечатления, а реконструировать социальную и историческую истину, доступную для всеобщего суждения. Эта концепция образовательнойфункции искусства, полностью редуцирующая его собственно эстетический аспект, нашла выражение во многих теоретических и практических разработках концепции эстетического воспитания. Результатом явилось смещение акцентов в художественномвоспитании на идеологическую, этическую, историческую сторону произведения, на все то, что так или иначе связано с содержанием, а форма была практически выведена за скобки. Такой подход, несмотря на его демократический потенциал, является на деле формой идеологической индоктринации через посредство текстов искусства и вряд ли может быть назван эстетическим воспитанием. Кроме того, в нем не учитываются социальные различия, во многомобуславливающие разницу в восприятии искусства.

Восприятие произведения искусства, согласно Бурдье, также социально обусловлено, так как оно основано на "принципе уместности”, сконституированном и приобретенном социально. Именно этот принцип позволяет выбирать стилистические черты, характерные для определенногопериода, художника или группы художников, из многообразия предложенных глазу элементов. Невозможно охарактеризовать произведение искусства с точки зрения стиля без знания альтернативных возможностей, т.е. без определеннойкомпетентности. "Эстетическая диспозиция, понимаемая как способность к восприятию и расшифровке специфически стилистических характеристик, неотделима от специфической художественной компетентности” . Последняяможет быть приобретена не только в процессе обучения, но и в прямом контакте с произведениями искусства. Таким образом, способность к эстетическому суждению воспитывается путем создания эстетической диспозиции, т.е.способности к самостоятельным эстетическим суждениям, и формируется эта основа эстетической культуры личности только институционально, т.е. или в процессе обучения, или в процессе контакта с такими культурными институтами как музеи, галереи, выставки, в которых эксплицитно или имплицитно присутствует образовательная функция. Но это еще не объясняет разницы между "чистым”, незаинтересованным восприятием формы, характерным для эстетической диспозиции, и восприятием, обусловленным популярным, или"варварским” вкусом, основанным на оценке содержания произведения искусства. Согласно Бурдье, чтобы объяснить связь между "культурным капиталом” (т.е. уровнем образования) и способностью оценивать искусство “внезависимости от его содержания”, недостаточно указать на тот факт, что образование обеспечивает языковые инструменты и референции, которые делают возможным выражение эстетического опыта и конституируются этимвыражением. По сути дела, эта связь утверждает зависимость эстетической диспозиции от материальных условий существования, которые являются предпосылкой аккумуляции культурного капитала, который может быть приобретен в результате отстранения от экономической необходимости. Вывод Бурдье основан на социальной обусловленности эстетической культуры личности - только высшие страты общественной иерархии, свободные от повседневных экономических трудностей, становятся носителями эстетической диспозиции и незаинтересованных эстетических суждений, основанных на принципах кантианской эстетики.

Бурдье, так же как и Г.Рид, обращается к понятию игры, но игра для него - не пространство свободного применения творческих сил, а интеллектуальная иллюзия, требующая “игровой серьезности”, доступная только тем, кто не забывает о нейтрализующей дистанции, которой требует “иллюзия”-игра. Способность удерживать эту дистанцию крайне важна для эстетической диспозиции, которая представляет собой ”обобщенную способность нейтрализовать требования повседневности и выводить за скобки практическиецели... которая может возникнуть в мире, свободном от настоятельной необходимости и путем практики такой деятельности, которая является самоценной - учебных упражнений или созерцания произведений искусства .Роль эстетического воздействия как школы, так и семьи, в таком случае, так же обусловлена экономическими и социальными условиями, лежащими в их основе, а также содержанием, которые они “внушают”. Введение игрового элемента вобразовательную практику (в форме спортивных игр, а также игровых элементов в стандартных учебных занятиях) не столько создает определенную "зону свободы”, так как игры эти проходят по строго установленным правилам,сколько конституирует элементы эстетической, незаинтересованной деятельности, которая составляет часть жизнедеятельности экономически привилегированных классов. Эта аккумуляция культурного капитала через игру позволит подростку,при вхождении в мир взрослых, освоить такую "незаинтересованную” и "неоплачиваемую” деятельность как внутреннее убранство дома и его поддержание, прогулки и туризм, церемонии и приемы, а также артистическиепрактики и удовольствия. Символическое потребление произведений искусства составляет неотъемлемую часть свободы от экономической нужды, которому сопутствует наличие свободного времени и субъективных возможностей такогопотребления, оно является "утверждением власти над доминируемой необходимостью”.

Социальная обусловленность эстетической диспозиции наиболее ярко проявляется в такой категории как эстетический вкус, в котором выражается социальная дистинктивность. Отсюда негативная окраска в отношении вкусов других, отрицание их как неестественных и порочных. "Эстетическая нетерпимость может обернуться ужасным насилием” . Эстетический вкусопределяет различные жизненные стили, которые чаще всего нетерпимы друг к другу. Это проявляется как объективно, так и субъективно в повседневной жизни, в косметике, одежде, интерьере, которые становятся утверждениемположения индивида в социальном пространстве.

Поскольку образовательный капитал не означает равенства социального положения, то вариации в нем связаны с понятием компетентности, даже в тех областях, которые не затрагиваются образовательной системой. Культурная или языковая компетентность приобретается в отношении определенного поля,функционирующего одновременно как источник внушения и как рынок, и определяется условиями своего приобретения. Способ использования символических товаров является отличительной чертой “класса” и идеальныморужием в стратегиях различения. ” Идеология естественного вкуса противопоставляет две модальности культурной компетенции и ее использования и стоящие за ними два способа приобретения культуры”. Всеобщее раннее семейное образование, начинающееся с первых лет жизни и переходящее в институциональное обучение, которое завершает его, отличается от запоздавшей методической учебы не столько глубиной и длительностью своего воздействия, сколько модальностью отношения к языку и культуре, которые оно создает.

Основой компетентности "знатока” является медленное усвоение, практическое мастерство, которое, подобно искусству мышления или искусству жизни не может быть передано исключительно путем предписания или внушения. Приобретение такой компетентности подразумевает постоянныйконтакт с произведениями искусства. Такой подход заранее ограничивает сферы влияния эстетического воспитания через образовательные институты, которые не имеют или не используют возможности создания эстетической среды.Находящиеся вне школьной программы виды эстетической деятельности связаны с неравными локализациями, экономическим статусом, кадровым обеспечением этих институтов. Если художественное воспитание в рамках учебного заведенияи влияет на (формирование эстетического вкуса, то скорее в негативном плане. манифестируя недоступность непосредственного общения с произведениями искусства или ограничивая ее жесткими сигнификациями, обусловленнымиинституциональной политикой. Это может привести к различным последствиям для создания эстетической диспозиции, от полного отторжения до стремления к тотальной апроприации во взрослом мире, в зависимости от социальныхамбиций, места в иерархии, его подвижности или ригидности, контактов с представителями других страт и т.д.

Усвоенное с детства эстетическое суждение знатока всегда является до какой-то степени бессознательным. При сопоставлении этого "естественного” эстетического вкуса с теми вкусами, которые должны формироваться в институционализированном воспитательном процессе мы снова сталкиваемся с дилеммой интуитивного и рационального в эстетическом воспитании. Можно ли рациональными методами воспитать и развить эстетические критерии и оценки носящие часто спонтанный и интуитивный характер. Бурдье подчеркивает противоположность этих принципов: “все институционализированное обучениепредполагает определенную степень рационализации... свободное удовольствие эстета отказывается от концептов”. Помещение знания об искусстве над непосредственным опытом созерцания, выдвижение на первый план не самогопроизведения, а его обсуждения, которое так часто происходит в рамках учебных программ представляет собой согласно Бурдье "эстетическую перверсию”. Рационализация ведет к использованию эксплицитных, стандартизированныхтаксономий, зафиксированных раз и навсегда в форме синоптических схем или дуалистических типологий (например, классицизм/ романтизм). Образовательная система не может создать эстетическую диспозицию или дать конкретное направление эстетическому восприятию, но она создает формы выражения, которые ставят практические предпочтения на уровень квазисистематического дискурса и сознательно организуют их вокруг эксплицитных принципов, чтоведет к символическому овладению практическими принципами вкуса. В этом смысле художественное воспитание играет такую же роль для эстетического вкуса, как грамматика для языковой компетентности. Оно заменяетсистематичность "эстетики в себе”, основанной на практических принципах вкуса на интенциональную квазисистематичность формальной эстетики. Таким образом, академизм потенциально присутствует в любой рациональнойпедагогике, которая передает доктринальный набор эксплицитных норм и формул, скорее негативных, чем позитивных. Причиной отрицательного отношения эстета к педагогике является то, что рациональное обучение искусству предлагает замену непосредственному опыту - тропинку, котораяукорачивает долгий путь знакомства, таким образом предлагая решение для тех, кто надеется наверстать упущенное.

В своем анализе эстетической культуры личности Бурдье руководствуется двумя критериями - уровнем образования и социальным происхождением, которые как определяют различные типы отношения человека к произведениюискусства, так и эстетический вкус. Можно выделить два основных способа приобщения к эстетической ценности и, соответственно, две группы, находящиеся в оппозиции друг к другу. Первая группа идентифицирует себя с схоластическим определением культуры и считает, что она усваивается в учебном процессе. Вторая защищает неинституциональную культуру и отношение к ней. Эта борьба между “читателями” и “художниками” является борьбой различныхфракций доминантной культуры по поводу определения личности, того, что является моделью личности и того типа образования, который может его продуцировать.

Таким образом, эстетическая диспозиция формируется в окружающей среде и закрепляется в институализованном образовательном процессе.Напротив, популярная диспозиция, также формируемая средой - на сегодняшний день это среда медиатизированной популярной культуры - противостоит институциональному воспитанию “легитимных” эстетических ценностей,которые в корне отличаются от "популярных”. Разрыв между ними составляет то пространство, в котором оказывается молодой человек, растущий в популярной среде. Но получающий определенную “индокритнацию” в учебном заведении.Как следует из анализа Бурдье, школа может сыграть лишь структурирующую роль в формировании эстетической культуры, но в данном случае речь идет скорее о деструктурации кодов, усвоенных в популярной среде, что практически невозможно, так как эти коды усвоены прочно по причине отработанныхсмыслопроизводящих механизмов популярной культуры. Для того, чтобы система институционального эстетического воспитания работала в позитивном направлении и эффективно, необходимо не только рассматривать еесодержательно, структурно, экономически и т.д. но и в сложном отношении с окружающей средой. Поэтому необходимо обратиться к анализу основных черт современной массовой/популярной культуры и выявить их связь состратегиями в области эстетического воспитания.

Красота спасет мир

Несколько лет назад в нашей печати разгорелись оживленные споры о судьбе искусства. Горячие головы, совсем зачарованные величием инженерных задач, решаемых в наше время, пришли к выводу, что наступил век наук, строго расчета, абстрактных, непонятных простому смертному теорий. Где уж, мол, в этом мире математических знаков и символов быть каким-то картинкам и рассказчикам!

Ученые-естественники все чаще стали выступать с идеями о том, что подлинное творчество можно встретить лишь в науке, что именно научные достижения должны быть измерителем таланта.

Этой массированной атаке на искусство и эстетическое начало невольно способствовало еще одно течение, возникшее в среде кибернетиков. Сторонники его поставили себе задачу доказать, что электронно-счетные, вычислительные машины способны не хуже человека сочинять музыку, писать стихи. На эстрадах появились серьезные молодые люди с виолончелями, игравшие какие-то мелодии и беспощадно уличавшие публику в том, что она не может отличить мелодий, созданных машиной, от мелодий великих композиторов. Жертвой машинной агрессии должны были, следовательно, стать будущие Моцарты, Бетховены, Пушкины. Было от чего встревожиться и художникам, и эстетикам, и любителям искусства. Заговорили о «ветке сирени в космосе», как о символе внешне бесполезном, но внутренне необходимом, греющем сердце. Сейчас уже трудно сказать, что сыграло главную роль в решении спора: логические доводы или голос публики, тысячами выстраивающейся в очереди на выставки, но через некоторое время спор утих. Развитие производства создало некий «духовный вакуум», появился дефицит искусства. Человек почувствовал нехватку красоты, нравственности. А красота – это самое главное средство самовоспитания души. Красота воспитывает в человеке все основные черты его духовной жизни – ум, творческое воображение, нравственность, высокий патриотизм. Сто раз прав великий педагог Сухомлинский, считавший, что знакомство с красотой музыки в раннем детстве поднимает человека на такую ступеньку культуры, которая не может быть достигнута никакими другими средствами.

«В сорок седьмом году мы с женой, тоже недавно демобилизовавшейся, жили в старом, полуразвалившемся флигеле. Как-то я прибежал на обед раньше ее, быстро нарубил дров – и во флигель, варить картошку. Распахнул двери, да так и застыл с охапкой на пороге.
По флигелю разносился голос певца, и такой раздольный, и так он здорово заливался, что мне казалось: сейчас наш старый клееный репродукторишко рассыплется в прах. Но «сооружение» сдюжило, и голос певца сотрясал нашу халупу.
И виделось мне синее-синее море, и он, певец, в лодке среди ослепительных волн, и где-то на далеком берегу, тоже облитая солнцем, вся пронизанная лучами девушка, а вокруг такой изумительный, такой светлый мир!
Я сидел и слушал, забыв про картошку и про все на свете. Мне кажется, тогда души моей коснулась впервые нежность, и война для меня кончилась хотя бы наяву.
Я знаю несколько бывших фронтовиков, которые, так или иначе, сократили свою жизнь. Верю, что если бы они хоть раз слышали того певца, Джильи, они бы больше ценили и любили жизнь.
Он бы уберег их от беды, как уберег в свое время меня, заново открывши мне тот мир, которым я грезил в юности и о котором постепенно забыл на войне».

Вот она, наша главная задача – помочь детям увидеть, услышать красоту, чтобы уберечь их от беды – пошлости, жестокости, безнравственности, ибо прекрасное проникает в самое сердце, где хранятся настоящие чувства.

Как же в своей школе мы формируем эстетический вкус учащихся? Как приобщаем их к красоте? Как расширяем видение мира? Об этом мне хотелось бы рассказать.
С гордостью можно сказать, что в нашей школе в течение многих лет работает литературно-музыкальный салон, задача которого – приобщение учащихся одновременно к различным видам эстетической деятельности: литературе, музыке, живописи. Открытие состоялось 19 октября. Оно было посвящено, конечно же, поэзии, так как это день открытия Царскосельского лицея, где учился великий Пушкин. С тех пор в гостях побывали поэты, музыканты, артисты, художники. Неоднократно выступала поэтесса А. Клочкова, прекрасно читавшая поэзию серебряного века. Никого равнодушным не оставило выступление Альметьевского муниципального камерного оркестра. Это были подлинные уроки классической музыки. Насыщенная, интересная программа, в которой серьезные и малоизвестные слушателям произведения чередовались с популярной классической музыкой. Такие встречи одухотворяют, поднимают над повседневностью, дают новый импульс творческой энергии.

Сильное впечатление оставило выступление оркестра народных музыкальных инструментов Альметьевского музыкального училища. Многие из ребят впервые увидели такой многочисленный состав исполнителей (в составе оркестра свыше 50 человек!). Поразили учащихся необычные инструменты: гусли, ксилофон, домбры, балалайки. Музыканты с увлечением исполняли пьесу за пьесой, звучали русские, татарские, мордовские мелодии, романсы.

Много раз приезжал к нам по приглашению Заслуженный артист России Павел Викман. Учащиеся с удовольствием слушали стихи поэтов девятнадцатого века и романсы.

В школе часто осуществляются выездные собрания салона: это посещение спектаклей, поставленных разными театрами, художественных выставок, картинной галереи.

Традицией стали литературные вечера, литературно-музыкальные композиции, где художественное слово, искусство, музыка переплетаются с правдой жизни.

Еще одна форма приобщения к искусству – это стенная печать. В течение нескольких лет литературная газета выходит в нашей школе на двух языках: на русском и татарском – «Алые паруса» и «Красные перья». В основном посвящаются юбилейным датам известных писателей, поэтов, композиторов, художников. Так, в прошлом учебном году учащиеся увидели 22 номера газеты «Алые паруса» и 14 номеров газеты «Красные перья». В этом учебном году подготовили альманах к юбилею великого русского писателя Л.Н.Толстого, который освещает мгновения жизни гения, его неповторимое творчество. Ряд номеров посвятим юбилею Н.В.Гоголя.

В традиции школы – литературно-музыкальные вечера («Чудное мгновенье», «Моя Мадонна», «Ни единой буквой не лгу», «Жизнь моя песней звенела в народе», вечера, посвященные творчеству великих русских и татарских писателей и поэтов), дни театра. Возможно, для кого-то сцена станет делом всей жизни. В настоящее время два наших ученика обучаются в Казанском театральном училище.

В отличие от учеников столичных городов,наши дети не могут часто бывать в лучших музеях страны, поэтому мы практикуем такую форму работы, как заочные экскурсии в Московскую Третьяковскую галерею. Учащиеся узнают не только о том, кем и когда был основан музей,но и получают настоящую радость при рассматривании иллюстраций великих художников. В процессе беседы с эрудированным педагогом учителем русской литературы Н.И.Соколовой учащиеся осмысливают такие понятия, как народность, традиции русского реалистического искусства. Перед школьниками раскрываются замечательные достижения лучших художников, их высокое мастерство и умение донести до зрителя всю красоту окружающей природы, историю России, мысли и чувства современников.

Пройдут годы, ученики уйдут из школы, а встречи с красотой надолго останутся у них в памяти.

Муниципальное казённое общеобразовательное учреждение

средняя общеобразовательная школа №1

Доклад на тему:

«Как воспитывать эстетический вкус учащихся».

Составитель: Танделова А.С.

Эльхотово

ВВЕДЕНИЕ

“Чтобы воспитать человека думающим и чувствующим,

его следует, прежде всего, воспитать эстетически”.
Фридрих Шиллер

Педагогическая система российской школы проявляет исключительную заботу о том, чтобы подрастающее поколение получило эстетическое воспитание, на всю жизнь приобрело чувство прекрасного.
Одной из принципиальных особенностей современной школы является постоянное и глубокое внимание к проблемам эстетического воспитания, приобщения молодежи к миру литературы и искусства, красоте окружающей человека действительности. На протяжении последних десятилетий все возрастающее значение эстетического воспитания не раз подчеркивалось в документах Министерства Образования РФ, важное место было отведено этой проблеме и в “Стратегии модернизации Российского образования”. В прямой зависимости находится социально-экономический уровень развития нашего общества. Сегодня каждому педагогу становится ясно, что только пробуждение творческих сил и способностей человека является важнейшим условием развития, как каждого человека, так и общества в целом. Эстетическое воспитание во всем многообразии своих возможностей является на этом пути одним из факторов такого развития. Духовно-нравственные основы бытия в современном обществе подвергаются переосмыслению с позиций изменения социально-экономических и политических условий. Общество обратило внимание на искусство, поняв необходимость гуманизации. Актуальность проблем воспитания подрастающего поколения ни у кого не вызывает сомнений, тем не менее эстетическому развитию еще не уделяется должного внимания. В “Стратегии модернизации Российского образования” в числе важнейших задач предусмотрено “значительное улучшение художественного образования и эстетического воспитания учащихся”, отмечено, что “необходимо развивать чувство прекрасного, формировать высокие эстетические вкусы, умение понимать и ценить произведения искусства, памятники истории и архитектуры, красоту и богатство родной природы. Лучше использовать в этих целях возможности каждого учебного предмета, особенно литературы, музыки, изобразительного искусства, эстетики, имеющих большую познавательную и воспитательную силу. Однако искусство в школе словно утратило свой потенциал, перестало быть действенным орудием воспитания личности.
Задача активного приобщения всех детей к сокровищнице мировой культуры, эстетическим ценностям обусловлена политическими, экономическими и социальными особенностями жизни развитого общества. В наше время в своей учебно-воспитательной работе школа уже не может обойтись без комплексаискусств. Кроме того, учащиеся ощущают его активное воздействие вне школы. Это кино, театр, художественные музеи, филармонии, цирк, концерты художественной самодеятельности, телевидение. Учащиеся постоянно общаются с различными видами искусства, но без целенаправленного педагогического руководства, эффект воспитательного, эстетического, познавательного влияния часто оказывается незначительным. Искусство не может больше оставаться каким-то побочным, второстепенным средством воздействия на учащуюся молодежь , ведь именно оно является той гармоничной частью духовного богатства личности, которая развивает в ней чувства истинно человеческие: эстетические, интеллектуальные, нравственные; где нет владычества искусства, там люди не добродетельны, а только благоразумны, не нравственны, а только осторожны; они не борются со злом, а избегают его не по ненависти к злу, а из расчета. Сегодня нет школы, техникума, профессионально-технического училища, общественной детской и юношеской организаций, в которых отсутствовал бы интерес к эстетическому воспитанию.
Способность понимать, чувствовать прекрасное является не только определенным критерием, показателем уровня развития школьника . Она выступает стимулом для развития собственных творческих способностей, она во многом предопределяет тот или иной уровень духовного общения школьника со сверстниками, близкими, друзьями по классу и школе. Необходимо такое поступательное эстетическое развитие, когда интуитивное чувствование и понимание прекрасного переходит со временем в осознанное отношение к прекрасному в искусстве и жизни. В таком случае его динамика будет естественной и непрерывной. Если же эта естественность и непрерывность нарушена (например, такому развитию не способствует среда, в которой растет ребенок), степень необходимых усилий педагога значительно повышается, а результативность эстетического воспитания резко уменьшается. Практический опыт школ, ведущих работу по эстетическому воспитанию учащихся, показывает, что они своим творческим трудом эффективно решают основную задачу - формируют всесторонне развитую личность, сочетающую в себе духовное богатство (высокоразвитые духовно-практические, теоретические, эстетические способности), моральную чистоту и физическое совершенство . Именно поэтому в каждой школе эстетическое воспитание рассматривается сегодня, как важнейший элемент целостной системы формирования личности.

Эстетическое воспитание и его влияние на развитие личности ребёнка.

Перемены, произошедшие в нашей стране за последние годы, определили новый социальный заказ общества на деятельность системы образования. В новых условиях на первый план выходит личность ученика, его способность к самоопределению и самореализации, к самостоятельному принятию решений и доведению их до исполнения, к рефлексивному анализу собственной деятельности, творчески реализующей свои способности, знания, навыки, умения, помочь человеку жить в мире и согласии с людьми, природой, культурой, цивилизацией. Выпускник школы, который будет жить и трудиться в новом тысячелетии, должен обладать определенными качествами личности, в частности:

гибко адаптироваться в меняющихся жизненных ситуациях, самостоятельно приобретая необходимые знания, умело, применяя их на практике для решения разнообразных проблем;

самостоятельно критически мыслить, уметь предвидеть возникающие в реальном мире трудности и искать пути рационального их преодоления;

грамотно работать с информацией;

быть коммуникабельными;

самостоятельно трудиться над развитием собственной нравственности, интеллекта, культурного уровня.

Что нужно изменить в школе (в преподавании предмета, в организации учебной и внеурочной работы), чтобы воспитывать у учащихся желаемые качества?

Итак, в школу пришел ребенок. Новый заманчивый мир открывается перед ним. Каждый день - это приобщение к открытию, это обогащение ума, чувств, воспитания воли и характера.

Как пройдут его школьные годы? Каким он станет человеком?

Считаю, что если школа выпустит не идеально грамотного человека – это полбеды, а если из стен выйдет выпускник бездушный, черствый к чужой боли, не умеющий понимать и сострадать – это беда, поэтому большое значение уделяю не только обучению, но и воспитательной работе с учениками раскрытию духовного потенциала личности.

Проблема развития духовной культуры общества на современном этапе стоит чрезвычайно остро, и в связи с этим возникает необходимость обращения школы к эстетическому воспитанию как к важнейшему средству раскрытия духовного потенциала личности, стимулирования его всестороннего развития.

Современная педагогическая наука предоставляет учителю большое многообразие путей в достижение поставленных целей.

На чем остановить свое внимание? Какая из них более всего подходит к вашим условиям? Вот те вопросы, которые неизбежно возникают перед педагогом, решившим нарушить старые устои.

Поиски ответов на эти вопросы заставили меня обратиться к изучению одного, на мой взгляд, важного направления в развитии личности – эстетическому воспитанию школьников.

Я уверена в том, что в реализации этих целей ведущая роль принадлежит эстетическому воспитанию.

Достижение этой цели я вижу через решение следующих задач:

Рассмотрение различных способов осуществления индивидуального подхода в обучении и воспитании, а именно в эстетическом воспитании.

Помочь каждому ученику найти свою “нишу”, оценить свои возможности, знания, способности, - оценить себя и стать увереннее.

Определяющим фактором эстетического воспитания и развития ребёнка является искусство . Использование его в качестве средства воспитания глубоко оправдано, так как искусство по самой своей природе обладает большими воспитательными возможностями и ни с чем не сравнимо по силе воздействия на растущего человека.

Искусство обладает уникальной способностью формировать и разносторонне развивать личность, влиять на духовный мир человека в целом.

Это мощное средство формирования важнейших сторон психической жизни - эмоциональной сферы, образного мышления, художественных и творческих способностей.

Есть у искусства одно свойство: доставлять особого рода радость, связанную со способностью человека творить и любоваться творчеством. Это чувство состоит в эстетическом переживании, которое является неотъемлемой принадлежностью искусства.
Искусство, музыка способны смягчать, улучшать нравы, делать людей чище, добрее . Она открывает лучшие стороны их натуры.
Искусство даёт человеку знания, причём знания особое, которое никаким другим путём не могут быть восполнены, помогает дать правильную оценку жизни; кроме того, искусство несёт людям и развивает в них оценку, эстетическое чувство, чувство прекрасного. Следовательно искусство обладает удивительной способностью всестороннего воздействия на человека - на ум и на сердце его, на чувства и на мысли. Вот почему искусство занимает особое место в жизни людей и значение его в воспитании и образовании будет возрастать.
Серьезное значение искусства должно быть в полной мере учтено при разработке вопроса о постановке занятий им в школе. Искусство не может быть только забавой, легким развлечением. Не должно быть оно и наукой, " предметом . Полно и всесторонне оно должно охватывать воспитуемого. Поэтому в процессе, например, музыкального образования на первый план должно быть поставлено не только знание музыки или знание о ней, даже не умение владеть техникой ее, сколько развитие способности воспринимать ее, переживать порождаемые ею эмоции, чтобы сделать ее привычной и необходимой потребностью. Нам представляется, что истинная забота о повышении эстетической культуры школьников требует максимально использовать те качества, которыми так богато детство: непосредственность, раскованность, воображение, " инстинкт подражания", зоркое схватывание сходства и характерных черт. Эстетическая деятельность самих детей - вот в первую очередь тот материал и та основа, на которых их нужно учить эстетически воспринимать, оценивать и преобразовывать мир. Сегодня о плодотворности такого пути говорят многие педагоги.
Обучая творчеству, следует идти от самого ребенка, его возможностей и способностей видения мира, собственное отношение к красоте . С этой целью детям нужно давать задания, которые нацеливают на свой творческий подход: нарисовать свою игрушку, сделать свою закладку, а не шаблонную. Этот прием - средство развития самостоятельного мышления, путь развития творческого начала. Хотя конечно творчество невозможно без эталонов.
Среди работ детей, всегда найдутся работы сравнительно высоко эстетического уровня. Л.Н. Толстой с восторгом писал о способностях детей к поэтической деятельности, настолько высокой, что рекомендовал писателям учиться у детей.

Внимательный учитель всегда может найти в своем классе образцы эстетики, ведь эстетическая деятельность разнообразна. Одни воспитанники лучше пишут сочинения, другие умеют рассказывать о своих впечатлениях, третьи красиво решают задачи, образцово выполняют работы по труду, у кого-то из учеников самый красивый, четкий почерк, легкая грациозность в движении и т.д. Важно обращать на все это внимание школьников, чтобы анализ их деятельности способствовал превращению интуитивного подхода к работе осознанной.

Особенно следует подчеркнуть роль в том возрасте коллективной эстетической деятельности детей. Это может быть и совместное восприятие (писание своих впечатлений о понравившемся пейзаже), и оценивание (коллективная рецензия на книгу), и совместная творческая работа (сочинение сказки).
Теория и практика показывает, что школьный возраст - особый период, которому свойственна эмоциональность, развитое образное мышление, творческое воображение, он является сенситивным для физического, психического, личностного развития детей, что во многом предопределяет будущий облик человека.

Искусство - это тот мир, в котором дети чувствуют себя непринужденно и естественно. С помощью различных средств искусства они могут достаточно свободно выразить свои чувства, желания, мечты, дать выход внутренним конфликтам и сильным эмоциям, развить свои художественные и музыкальные способности.

Кроме вышеуказанных эстетических функций искусство, с точки зрения психологов, обладает большим оздоровительным потенциалом.

В связи с этим возрастает необходимость в пересмотре и расширении традиционных взглядов на возможности эстетического воспитания в школе.

Учебно- воспитательный процесс осуществляется как на уроках, так и во вне урочной внеклассной работе. Последняя проводиться в различных формах: беседы, утренники, праздники, конкурсы, смотры, работа кружков. Многие из них очень благоприятны для работы именно по эстетическому воспитанию.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, средства искусства при правильной организации и подаче их ученику действительно способствуют его эстетическому, интеллектуальному и духовному развитию.

У некоторых возникнет вопрос. Так ли важно эстетическое воспитание? Предположим, станут наши дети эстетически культурнее, поймут красоту природы, напишут художественные произведения. Что из того? Что это даст им в дальнейшем?

Человек развивается под влиянием самых разнообразных факторов, и потому трудно выделить, как в нем именно скажется эстетическая культура.

Умение видеть цвет неба и наблюдать за полетом пчелы, внимание к форме цветка и удачно найденным поэтом слову - все это значит, что ребенок эмоционально чуток: радуется, грустит, сопереживает. Возрастает ценность всего существующего. А вместе с ним рождается ощущение полноты жизни, счастья. Эстетическая культура повышает общую эмоциональную культуру, что на определенном уровне вызывает цепную реакцию - рождается нетерпимость к безобразному, антиэстетическому.

И тут нельзя не вспомнить замечательные слова писателя – гуманиста Ф.М.Достоевского о том, что “красота спасёт мир”.

Литература

1.Лихачев Б.Т. Теория эстетического воспитания школьников. – М., 1985

2. Основы эстетического воспитания / Под. Ред. И.А. Кушаева. М., 1986

3. ТретьяковаЗ.И., Аничкин С.А. Подготовка учителя к эстетическому воспитанию: Методическое пособие. Свердловск, 1985

4. Верб М.А. Взаимосвязь эстетической и педагогической культуры будущего учителя/Проблемы эстетического образования/ Свердловск, 1981

5. Краткий словарь по эстетике. М., 1983

6. Неменский Б.М.Мудрость красоты: о проблемах эстетического воспитания. – М., 1987

7. Структура и уровни эстетического сознания. /Редкол. : Е.И.Крупник, В.Ф. Козьмин, Л.П.Печко. –М., 1982

8. Педагогическая энциклопедия. М., 1993

9. Столович Я.Н. Жизнь – творчество – человек. Функции художественной деятельности. М., 1985

10.Медведь Э.И. Эстетическое воспитание школьников в системе дополнительного образования. Учебное пособие. ЦГЛ “РОН”, 2002

11. Щацкая В.М. Музыкально – эстетическое воспитание детей и юношества. М., 1975

Среди других важных аспектов эстетической культуры личности в современную эпоху приобретает большое значение категория вкуса, которая детально и глубоко исследована в работах Пьера Бурдье. Согласно мнению Бурдье, эстетический вкус является социально обусловленной и институционально сконституированной категорией. В формировании эстетического вкуса формальному образованию принадлежит важная роль, но она является имплицитной, так как в собственном смысле, по мнению Бурдье, “художественное воспитание, которое, как предполагается дается образовательной системой, является практически несуществующим”. Образовательная система, основанная на социальных различиях, создает то, что Бурдье называет “эстетической диспозицией”, которая и определяет вкусы иценности в области искусства, что соответствует месту индивида в социальной иерархии.

Социологические исследования, проведенные Бурдье среди групп населения с различным уровнем образования и с различным социальным положением, показывают, каким образом "культивированные диспозиции” и культурная компетентность проявляются в природе потребляемых культурных товаров и в способе, которым они поглощаются. Они варьируются в соответствии с категорией агентов и с областью в которой они применяются, начиная с наиболее “легитимных” областей, таких как живопись или музыка, и кончая наиболее личными, такими как одежда, мебель или пища, а внутри "легитимных” областей в соответствии с "рынками”, академическими или неакадемическими, в которые они могут быть помещены. В результате исследования были установлены два важных факта: с одной стороны, существует очень тесное отношение, связывающее культурные практики с "образовательным капиталом” и социальным происхождением, с другой, при равных уровнях образовательного капитала вес социального происхождения в системе объяснений практик и предпочтений увеличивается по мере удаления от наиболее “легитимных” областей культуры.

Образовательные квалификации будучи адекватным индикатором продолжительности школьной “индоктринации”, т.е. формального образования, гарантирует культурный капитал в той мере, в которой он унаследуется от семьи или же только приобретается в школе. "Показателем культурного уровня и его социального определения становится количество знания и опыта в сочетании со способностью говорить о них”.

Принимая во внимание то взаимоотношение, которое существует между"культурным капиталом”, унаследованным от семьи, и "академическим капиталом”, а также логику передачи культурного капитала и функционирования образовательной системы, мы не можем объяснить тесную взаимосвязь между компетентностью в музыке или живописи и академическим капиталом исключительно действием образовательной системы и еще меньше художественным образованием, которое, как предполагается, она дает, но которое практически не существует. Академический капитал, согласно Бурдье -- это “продукт совмещенных усилий культурной трансмиссии через семью и культурной трансмиссии через школу”... Через операции внедрения ценностей школа также помогает сформировать общую диспозицию в отношении “легитимной” культуры, которая вначале приобретается по отношению материала, получившего статус программного, но может быть применена за пределами учебного плана, принимая форму незаинтересованной способности накапливать опыт и знание, которые могут и не быть “непосредственно прибыльными на академическом рынке”. Образовательная система определяет общую культуру, выходящую за рамки учебного плана, “негативно”, отграничивая внутри доминантной культуры область того, что включено в учебные планы и контролируется экзаменами.

Бурдье определяет основные черты культурной аристократии как эссенциализм и отказ от самоопределения своей сущности, что ведет за собой свободу от соблюдения мелочных правил. Для академической аристократии идентификация с сущностью культивированного человека равно принятию требований, имплицитно в ней содержащихся. В своих целях и средствахобразовательная система определяет стремление к "легитимному самодидактизму”, который предполагается при приобретении общей культуры и необходимость в котором растет по мере продвижения в образовательной иерархии. Противоречивость фразы "легитимный самодидактизм” указывает на качественное различие между высоко ценимой вне учебного плана культурой обладателя академических квалификаций и “нелегитимной”, “внеплановой” эстетической культурой самодидакта. Последняя, вне институционального контроля, который официально санкционирует ее приобретение, признается только в пределах технической компетенции без какой-либо социальной ценности.

Хотя образовательные институты предполагают выполнение определенных эстетических практик, они не могут требовать их выполнения, поэтому эти практики становятся атрибутом, закрепленным за определенным статусом, характеризующим эстетическую диспозицию.

Эта логика помогает объяснить, каким образом "легитимная диспозиция”, которая приобретается путем частого контакта с определенным классом текстов, а именно литературными и философскими произведениями) признанными академическим каноном, распространяется на другие менее легитимные произведения, такие как авангардная литература или на области, получившие меньшее академическое признание, такие как кино. Компетенция в этих областях не обязательно приобретается в учебном процессе, чаще она является результатом ненамеренного усвоения, осуществляемого через семейное или внешкольное, но институциональное (кружки, клубы, лектории и т.д.) эстетическое образование. Эта диспозиция при помощи набора перцептупальных и оценочных схем дает возможность его обладателю воспринимать, классифицировать и запоминать разнообразный эстетический опыт. Таким образом, можно объяснить то, что образовательные квалификации функционируют как условия входа в универсум легитимной культуры. Но существует еще один важный, еще более скрытый эффект институциональной системы эстетического воспитания. Через образовательные квалификации обозначаются некоторые условия существования -- те, которые составляют предпосылку получения квалификации, а также эстетической диспозиции, наиболее жесткого условия вступления в мир “легитимной культуры”.

Любое “легитимное” произведение задает нормы своего восприятия и определяет как единственное легитимный способ восприятия тот, который вводит в игру определенную диспозицию и определенную компетентность. Это означает, что все агенты объективно измеряются этими нормами. В то же время можно установить являются ли эти диспозиции компетентности дарами природы или же продуктами обучения и выявить условия неравного классового распределения способности к восприятию “высокой культуры”.

По мнению Бурдье, невозможно провести сущностный анализ эстетической диспозиции, который основан на рассмотрении объектов социально предназначенных в качестве произведения искусства, то есть требующих эстетической интенции, способной конституировать их как таковые. Такой анализ, вынося за скобки институциональный аспект проблемы, не принимает во внимание коллективного и индивидуального генезиса этого продукта истории, бесконечно репродуцируемого образованием и не выделяет историческую причину, которая подлежит необходимости института. Если произведение искусства это то, что требует быть воспринято как эстетическое, и если каждый объект, естественный или искусственный, может быть воспринят эстетически, то и можно прийти к выводу, что эстетическая интенция создает произведение искусства. Внутри класса искусственно созданных объектов, определенных в оппозиции к естественным объектам, класс художественных объектов определяется тем фактом, что их необходимо воспринимать эстетически, то есть с точки зрения формы, а не функции. Но как такое определение может быть сделано операционально? Э. Пановский отмечает, что практически невозможно определить научно в какой момент искусственный объект становится художественным объектом, то есть форма преобладает над функцией. Интенция производителя является продуктом социальных норм, которые определяют историческую изменчивую границу между простыми техническими объектами и произведениями искусства. Однако оценка зависит также и от интенции зрителя, которая сама является функцией условных норм, управляющих отношением к произведению искусства в определенной социально-исторической ситуации, а также от способности зрителя конформировать с этими нормами, то есть от его художественного образования. Эстетический способ восприятия в “чистом виде” соответствует определенному способу художественного производства. Так, если продукт художественной интенции утверждает абсолютную первичность формы над функцией (постимпрессионизм) это категорически требует “чистой” эстетической диспозиции, которая раньше требовалась лишь условно.

Современный зритель должен репродуцировать первичную операцию, при помощи которой художник произвел этот новый фетиш. Взамен он получает как никогда много. Наивный эксгибиционизм “выставляемого напоказ” потребления, который стремится к дистинктивности в “грубом” выставлении напоказ плохо усвоенной роскоши -- ничто в сравнении со способностью чистого взгляда, квазикреативной власти, которая отделяет эстета от толпы радикальным различием, инскрибированным в “персонах”. В этой с вязи Бурдье обращается к концепции культуры Х. Ортеги-и-Гассета. Он опирается на положение Ортеги о враждебности массы новому искусству, “антинародному” по своей сущности. В последнее время “самолегитимирующее воображение счастливого меньшинства”, становится предметом анализа столь влиятельного философа как С. Лангер. В ее исследовании мы видим “постоянное воссоздание кантианской темы антиномии чистого удовольствия и наслаждения чувств”: «В прошлом массы не имели доступа к искусству. Музыка, живопись и книги были удовольствиями доступными богатым, Можно было бы предположить, что бедные, "простые” люди получали бы такое же удовольствие если бы у них был шанс. Но теперь, когда все могут читать, ходить в музеи, слушать великую музыку по крайней мере по радио, суждение масс об этих вещах стало реальностью, и таким образом стало ясно, что великое искусство не является непосредственным чувственным удовольствием. Иначе оно, подобно печенью или коктейлям льстило бы как необразованному, так и культивированному вкусу”.

Отношения дистинктивности не являются лишь случайным компонентом эстетической диспозиции. Чистый взгляд предполагает разрыв с обычным отношением к миру, который является социальным разрывом. Х.Ортега-и-Гассет современному искусству систематический отказ от всего человеческого то есть от страстей эмоций и чувств, которые обычные люди вкладывают в свое обычное существование. “Отказ от человечного” означает отказ от всего обычного, легкого и непосредственно доступного. Интерес в содержании репрезентации, который ведет людей к называнию прекрасным репрезентацию прекрасных вещей, уступает место равнодушию и дистанции, которые отказываются подчинять суждения о репрезентации природе репрезентируемого объекта.

Таким образом, утверждает Бурдье, "чистый” взгляд может быть определен в сравнении с "наивным” взглядом, а популярная эстетика определяется по отношению к высокой эстетике. Нейтральное описание любого из этих противоположных типов видения невозможно.

В своем анализе "популярной” эстетики, которая представляет особый интерес для темы данной работы, Бурдье подчеркивает, что она основана на подтверждении связи между искусством и жизнью, что предполагает подчинение формы функции, на “отказе от отказа”, который является отправным пунктом высокой эстетики, то есть явного отделения повседневной диспозиции от эстетической. Враждебность рабочего класса и слоев среднего класса, обладающих наименьшим культурным капиталом, по отношению к формальным экспериментам проявляется в отношении к театру, живописи, кино, фотографии. В театре и в кино популярная аудитория любит сюжеты, которые развиваются логически и хронологически в направлении к счастливому концу и идентифицируют себя скорее с простыми сюжетами и персонажами, чем со спорными символическими фигурами и действиями или загадочными проблемами“ театра жестокости” и т.п.. Это отторжение происходит не из-за незнакомости, а по причине глубоко укорененного требования участия, в котором формальный эксперимент приносит разочарование.

Популярные вкусы относятся в формальной утонченности как к знаку вытеснения, отторжения непосвященных. Характер высокой культуры, сакральной и удушенной, предполагает ледяную торжественность великих музеев, роскошь оперных театров, декор концертных залов, что создает дистанцию, отказ от коммуникации, предупреждение против соблазна фамильярности. Напротив, популярные развлечения предполагают участие зрителя, а также коллективное участие публики в празднике, причиной которого оно становится.

Эта популярная реакция является полной противоположностью отдаленности, равнодушию эстета, который, аппроприируя какой-либо из объектов популярного вкуса, вводит дистанцию, разрыв -- меру своей отдаленной дистинктивности, путем смещения интереса с содержания, персонажа или сюжета на форму. Относительная оценка специфических художественных эффектов несовместима с погружением в непосредственную данность произведения. Эстетическая теория так часто рассматривала отдаленность, незаинтересованность, равнодушие как единственный способ признать автономность произведения искусства, что мы стали забывать, что они означают отказ от инвестирования самого себя и серьезного восприятия. Создалось убеждение, что вкладывание слишком большой страсти в творения разума наивно и вульгарно, что интеллектуальное творчество противостоит моральной целостности или политической последовательности.

Популярная эстетика представляет, по утверждению Бурдье, негативную противоположность кантианской эстетике. Последняя стремится отделить незаинтересованность, единственную гарантию эстетического качества созерцания, от заинтересованности чувств, которая определяет приятное, и от заинтересованности разума, которая определяет Добро. По контрасту, в массовой культуре каждый имидж выполняет функцию и соотносится с нормами морали или с удовольствием во всех суждениях. Эти суждения всегда являются реакциями на реальность репрезентируемой вещи или на функции, которые могла бы выполнять репрезентация. Так, фотограф) может репродуцировать ощущение ужасов войны, просто показав этот ужас. “Популярный натурализм узнает красоту в образе красивой вещи или, реже, в красивом образе красивой вещи”.

Эстетика, которая подчиняет форму и само существование образа его функции, плюралистична и условна, завися от различных аудиторий. Поскольку имидж всегда судится путем отсылки к функции, которую он выполняет для определенного человека или класса зрителей, эстетическое суждение принимает форму гипотетического суждения, имплицитно основанного на признании жанров, совершенство и масштаб которых определяется концептом. Произведение часто редуцируется к стереотипу их социальной функции. Неудивительно, что эта эстетика, которая основана на информативном или моральном интересе, отвергает образы тривиального суждения образу объекта автономности в отношении объекта образа. Только цвет может предотвратить отторжение тривиальных вещей.

Принципы оценки произведения искусства людьми, не имеющими специфической компетенции, полностью противоположны принципам традиционной эстетики. Для популярной культуры характерна систематическая редукция объектов искусства к объектам жизни, что является явным"варварством” с точки зрения "чистой” эстетики. Эстетизм, который делает артистическую интенцию основой "искусства жить” предполагает своего рода моральный агностицизм, полную противоположность этической диспозиции, которая подчиняет искусство ценностям искусства жизни. Эстетическая интенция может только противоречить диспозициям этоса или нормам этического, которые определяют легитимные объекты и способы репрезентации для различных социальных классов, исключая из универсума репрезентабельного некоторые реальности и способы их репрезентации. Так, наиболее легкие способы эпатажа это трансгрессия этической цензуры (например, в вопросах секса), которую принимают другие классы даже внутри области, которые доминантная диспозиция определяет как эстетическое. Другой способ -- это придание эстетического статуса объектам или способам репрезентации, которые исключаются доминантной эстетикой своего времени.

Символическая трансгрессия представляет собой антитезу мелкобуржуазного морализма. Декадентское искусство, отрезанное от социальной жизни, не уважающее ни бога, ни человека, должно быть подчинено науке морали и справедливости. Целью искусства, в таком случае, должно быть возбуждение морального чувства, достоинства, идеализация реальности подмены объекта идеалом объекта, изображением истинного, а не реального. Одним словом, оно должно образовывать. Для этого оно должно передавать не личные впечатления, а реконструировать социальную и историческую истину, доступную для всеобщего суждения. Эта концепция образовательной функции искусства, полностью редуцирующая его собственно эстетический аспект, нашла выражение во многих теоретических и практических разработках концепции эстетического воспитания. Результатом явилось смещение акцентов в художественном воспитании на идеологическую, этическую, историческую сторону произведения, на все то, что так или иначе связано с содержанием, а форма была практически выведена за скобки. Такой подход, несмотря на его демократический потенциал, является на деле формой идеологической индоктринации через посредство текстов искусства и вряд ли может быть назван эстетическим воспитанием. Кроме того, в нем не учитываются социальные различия, во многом обуславливающие разницу в восприятии искусства.

Восприятие произведения искусства, согласно Бурдье, также социально обусловлено, так как оно основано на "принципе уместности”, сконституированном и приобретенном социально. Именно этот принцип позволяет выбирать стилистические черты, характерные для определенного периода, художника или группы художников, из многообразия предложенных глазу элементов. Невозможно охарактеризовать произведение искусства с точки зрения стиля без знания альтернативных возможностей, т.е. без определенной компетентности. "Эстетическая диспозиция, понимаемая как способность к восприятию и расшифровке специфически стилистических характеристик, неотделима от специфической художественной компетентности”. Последняя может быть приобретена не только в процессе обучения, но и в прямом контакте с произведениями искусства. Таким образом, способность к эстетическому суждению воспитывается путем создания эстетической диспозиции, т.е.способности к самостоятельным эстетическим суждениям, и формируется эта основа эстетической культуры личности только институционально, т.е. или в процессе обучения, или в процессе контакта с такими культурными институтами как музеи, галереи, выставки, в которых эксплицитно или имплицитно присутствует образовательная функция. Но это еще не объясняет разницы между "чистым”, незаинтересованным восприятием формы, характерным для эстетической диспозиции, и восприятием, обусловленным популярным, или" варварским” вкусом, основанным на оценке содержания произведения искусства. Согласно Бурдье, чтобы объяснить связь между "культурным капиталом” (т.е. уровнем образования) и способностью оценивать искусство “вне зависимости от его содержания”, недостаточно указать на тот факт, что образование обеспечивает языковые инструменты и референции, которые делают возможным выражение эстетического опыта и конституируются этим выражением. По сути дела, эта связь утверждает зависимость эстетической диспозиции от материальных условий существования, которые являются предпосылкой аккумуляции культурного капитала, который может быть приобретен в результате отстранения от экономической необходимости. Вывод Бурдье основан на социальной обусловленности эстетической культуры личности -- только высшие страты общественной иерархии, свободные от повседневных экономических трудностей, становятся носителями эстетической диспозиции и незаинтересованных эстетических суждений, основанных на принципах кантианской эстетики.

Бурдье, так же как и Г.Рид, обращается к понятию игры, но игра для него -- не пространство свободного применения творческих сил, а интеллектуальная иллюзия, требующая “игровой серьезности”, доступная только тем, кто не забывает о нейтрализующей дистанции, которой требует “иллюзия”-игра. Способность удерживать эту дистанцию крайне важна для эстетической диспозиции, которая представляет собой ”обобщенную способность нейтрализовать требования повседневности и выводить за скобки практические цели... которая может возникнуть в мире, свободном от настоятельной необходимости и путем практики такой деятельности, которая является самоценной -- учебных упражнений или созерцания произведений искусства.Роль эстетического воздействия как школы, так и семьи, в таком случае, так же обусловлена экономическими и социальными условиями, лежащими в их основе, а также содержанием, которые они “внушают”. Введение игрового элемента в образовательную практику (в форме спортивных игр, а также игровых элементов в стандартных учебных занятиях) не столько создает определенную "зону свободы”, так как игры эти проходят по строго установленным правилам, сколько конституирует элементы эстетической, незаинтересованной деятельности, которая составляет часть жизнедеятельности экономически привилегированных классов. Эта аккумуляция культурного капитала через игру позволит подростку, при вхождении в мир взрослых, освоить такую "незаинтересованную” и "неоплачиваемую” деятельность как внутреннее убранство дома и его поддержание, прогулки и туризм, церемонии и приемы, а также артистические практики и удовольствия. Символическое потребление произведений искусства составляет неотъемлемую часть свободы от экономической нужды, которому сопутствует наличие свободного времени и субъективных возможностей такого потребления, оно является "утверждением власти над доминируемой необходимостью”.

Социальная обусловленность эстетической диспозиции наиболее ярко проявляется в такой категории как эстетический вкус, в котором выражается социальная дистинктивность. Отсюда негативная окраска в отношении вкусов других, отрицание их как неестественных и порочных. "Эстетическая нетерпимость может обернуться ужасным насилием”. Эстетический вкус определяет различные жизненные стили, которые чаще всего нетерпимы друг к другу. Это проявляется как объективно, так и субъективно в повседневной жизни, в косметике, одежде, интерьере, которые становятся утверждением положения индивида в социальном пространстве.

Поскольку образовательный капитал не означает равенства социального положения, то вариации в нем связаны с понятием компетентности, даже в тех областях, которые не затрагиваются образовательной системой. Культурная или языковая компетентность приобретается в отношении определенного поля, функционирующего одновременно как источник внушения и как рынок, и определяется условиями своего приобретения. Способ использования символических товаров является отличительной чертой “класса” и идеальным оружием в стратегиях различения. ” Идеология естественного вкуса противопоставляет две модальности культурной компетенции и ее использования и стоящие за ними два способа приобретения культуры”. Всеобщее раннее семейное образование, начинающееся с первых лет жизни и переходящее в институциональное обучение, которое завершает его, отличается от запоздавшей методической учебы не столько глубиной и длительностью своего воздействия, сколько модальностью отношения к языку и культуре, которые оно создает.

Основой компетентности "знатока” является медленное усвоение, практическое мастерство, которое, подобно искусству мышления или искусству жизни не может быть передано исключительно путем предписания или внушения. Приобретение такой компетентности подразумевает постоянный контакт с произведениями искусства. Такой подход заранее ограничивает сферы влияния эстетического воспитания через образовательные институты, которые не имеют или не используют возможности создания эстетической среды. Находящиеся вне школьной программы виды эстетической деятельности связаны с неравными локализациями, экономическим статусом, кадровым обеспечением этих институтов. Если художественное воспитание в рамках учебного заведения и влияет на (формирование эстетического вкуса, то скорее в негативном плане. манифестируя недоступность непосредственного общения с произведениями искусства или ограничивая ее жесткими сигнификациями, обусловленными институциональной политикой. Это может привести к различным последствиям для создания эстетической диспозиции, от полного отторжения до стремления к тотальной апроприации во взрослом мире, в зависимости от социальных амбиций, места в иерархии, его подвижности или ригидности, контактов с представителями других страт и т.д.

Усвоенное с детства эстетическое суждение знатока всегда является до какой-то степени бессознательным. При сопоставлении этого "естественного” эстетического вкуса с теми вкусами, которые должны формироваться в институционализированном воспитательном процессе мы снова сталкиваемся с дилеммой интуитивного и рационального в эстетическом воспитании. Можно ли рациональными методами воспитать и развить эстетические критерии и оценки носящие часто спонтанный и интуитивный характер. Бурдье подчеркивает противоположность этих принципов: “все институционализированное обучение предполагает определенную степень рационализации... свободное удовольствие эстета отказывается от концептов”. Помещение знания об искусстве над непосредственным опытом созерцания, выдвижение на первый план не самого произведения, а его обсуждения, которое так часто происходит в рамках учебных программ представляет собой согласно Бурдье "эстетическую перверсию”. Рационализация ведет к использованию эксплицитных, стандартизированных таксономий, зафиксированных раз и навсегда в форме синоптических схем или дуалистических типологий (например, классицизм/ романтизм). Образовательная система не может создать эстетическую диспозицию или дать конкретное направление эстетическому восприятию, но она создает формы выражения, которые ставят практические предпочтения на уровень квазисистематического дискурса и сознательно организуют их вокруг эксплицитных принципов, что ведет к символическому овладению практическими принципами вкуса. В этом смысле художественное воспитание играет такую же роль для эстетического вкуса, как грамматика для языковой компетентности. Оно заменяет систематичность "эстетики в себе”, основанной на практических принципах вкуса на интенциональную квазисистематичность формальной эстетики. Таким образом, академизм потенциально присутствует в любой рациональной педагогике, которая передает доктринальный набор эксплицитных норм и формул, скорее негативных, чем позитивных. Причиной отрицательного отношения эстета к педагогике является то, что рациональное обучение искусству предлагает замену непосредственному опыту -- тропинку, которая укорачивает долгий путь знакомства, таким образом предлагая решение для тех, кто надеется наверстать упущенное.

В своем анализе эстетической культуры личности Бурдье руководствуется двумя критериями -- уровнем образования и социальным происхождением, которые как определяют различные типы отношения человека к произведению искусства, так и эстетический вкус. Можно выделить два основных способа приобщения к эстетической ценности и, соответственно, две группы, находящиеся в оппозиции друг к другу. Первая группа идентифицирует себя с схоластическим определением культуры и считает, что она усваивается в учебном процессе. Вторая защищает неинституциональную культуру и отношение к ней. Эта борьба между “читателями” и “художниками” является борьбой различных фракций доминантной культуры по поводу определения личности, того, что является моделью личности и того типа образования, который может его продуцировать.

В определении эстетики современного мифа необходимо принимать во внимание то, что само слово “мифология” глубоко двусмысленно. Оно имеет два значения, объективное и метаязыковое, -- система мифов и наука о мифах. Барт ощущал эту фундаментальную двойственность, но не устранял ее. За этим стоит сближение критики мифов с мифотворчеством, характерная для современной культурной ситуации. Как метаязыковая, так и языковая, как теоретическая, так и практическая деятельность вытекают из одной и той же культурной потребности и относятся к современному мифу также, как относилось к классическому мифу классическое искусство. Миф, для Барта, является не только критическим, но и эстетическим объектом, его анализ функционально аналогичен художественному синтезу. Отсюда возникает трудноопределимая, но прекрасно ощутимая художественная форма бартовских “практических мифологий”.

Миф пропитывает собой всю социальную действительность, не оставляя ни одной щелки, которая давала бы доступ к настоящей действительности. Эта анонимная и аморфная масса расхожих слов и представлений, обозначенная Р. Бартом в работе “Удовольствие от текста” словом “докса”, представляет собой первичный и неистощимый источник мифов. В своей универсальности она встает непреодолимой преградой между человеком и миром, между сознанием и реальностью. В то же время это окружение формирует среду формирования вкусов, предпочтений и ценностных ориентаций, которые входят в сознание очень прочно благодаря тотальным стратегиям культурного производства, которые продуцируют и реплицируют бесчисленные мифы всеми доступными технологическими средствами и транслируют их благодаря медиа.

Представляется, что для глубокого понимания процессов формирования эстетических представлений наших современников и для оптимизации процесса эстетического воспитания необходимо выделить основные эстетические мифологемы современного российского социума, выявить подлежащие им эстетические принципы и проанализировать процессы массового произведенного артефакта в значимый факт популярной культуры. Этот анализ может оказать влияние на оптимизацию институционального процесса эстетического воспитания, который не может проходить успешно вне учета энвироментальных факторов и механизмов их воздействия на эстетическую культуру личности и сообщества

Массовая культура представляет собой сложное многофункциональное социокультурное явление, специфический способ освоения действительности и адаптации к ней личности, проявляющийся в условиях постиндустриального общества, производства и распространения культурных ценностей. Отличительными особенностями массовой культуры являются: ориентация на вкусы и потребности «среднего человека», исключительно высокая гибкость, способность трансформировать артефакты, созданные в рамках других культур и превращать их в предметы массового потребления; коммерческий характер; использование клише при создании ее артефактов, а также связь со средствами массовой коммуникации как главным каналом распространения и потребления ценностей массовой культуры. Основными функциями массовой культуры в постиндустриальном обществе являются: адаптационная, коммуникативная, рекреационная, идеологическая, коммерческая, потребительская, информационно-гносеологическая, ценностно-ориентационная.

• 2. Массовая культура зародилась в Новое время под влиянием экономических, социально-политических, научно-технологических факторов, и прошла несколько этапов в своем развитии, превратившись в масштабную сферу культуры индустриального и постиндустриального общества. Основными подходами к исследованию данного феномена являются следующие: массовая культура рассматривается в контексте анализа массового общества (Н. Бердяев, Г. Лебон, Г. Тард) в связи с теорией масс и определяется как культура, рождающая «человека-локатора» (Д. Рисмен), «одномерного человека» (Г. Маркузе); массовая культура рассматривается учеными, как правило, с точки зрения аксиологического подхода, который позволяет проследить трансформацию классических культурных ценностей в условиях постиндустриального общества, появление «усредненной» культуры и ее влияние на массовое сознание. Сегодня в научной литературе отсутствует единая точка зрения относительно влияния массовой культуры на процесс развития личности и роли, которую она играет в современном обществе. Современные теоретико-методологические установки относительно сущности массовой культуры разработаны в контексте постмодернистских воззрений (Р. Барт, М. Бланшо, Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, М. Фуко, У. Эко и др.) и заключаются в рассмотрении массовой культуры как вида реальности, к которому неприемлемы классические схемы анализа.
• 3. Опираясь на наукоемкое производство и средства массовой коммуникации, современная массовая культура оказывает амбивалентное воздействие на общество и человека. С одной стороны, она способствует распространению в обществе социокультурных инноваций, создает дополнительные удобства и комфорт в повседневной жизни. С другой - массовая культура, ориентируясь в основном на технические способы производства, на технологические и информационные аспекты жизни людей, отрывает общество от природы, в значительной степени игнорирует (или даже разрушает) культурные традиции. Используя средства массовой коммуникации, массовая культура снижает планку любой идеи, любой проблемы, любого явления до уровня массового потребителя, тем самым лишая и человека, и действительность их истинного уровня и значения.
• 4. Основными факторами формирования отечественной массовой культуры являются: социально-экономический, политический, воспитательно-образовательный, нравственно-психологический. В своем развитии массовая культура в России прошла четыре этапа: 1) в XIX веке складываются предпосылки формирования массовой культуры; 2) появление собственно массовой культуры относится к 20-30-м годам XX века, в этот период определяется ее социальная ориентация и специфика; 3) в 60-70-е годы XX века в массовой культуре наблюдается поворот от идеологической советской массовой культуры к потребительской массовой культуре западного образца; 4) с 1980 года до настоящего времени - период расцвета массовой культуры. Основной чертой современной массовой культуры является синтез разных качеств: с одной стороны, продолжают действовать стереотипы, укоренившиеся за годы советской власти, с другой - активно внедряются ценности постиндустриального общества. Российская массовая культура содержит ряд особенностей: особая политизация, направленная против сохранившихся тоталитарных форм государственной власти; моральная десакрализация ценностей традиционной культуры; акцентирование внимания на экзистенциальном трагизме личности в отчужденном обществе; широкое применение методов артизации.
• 5. Взаимосвязь личности с миром культуры (бытие личности в культуре), в которой не только исторически закрепляются традиционные ценности, становясь базой для последующего культурного развития, но и динамично развиваются образцы массовой культуры, носит субъектно-объектный характер. Личность, освоившая ценности как традиционной, так и массовой культуры и способная определять приоритеты в своем развитии, понимается как субъект культуры. В современных условиях развития массовой культуры происходит трансформация представлений о личности как субъекте культуры. Система средств массовой коммуникации создает основу для объективации личности, ее унификации и, как следствие, появления массового человека. Главной особенностью массового человека является то, что он представляет действительность через отражение ее в СМИ. В результате массовая культура фрагментирует личность, лишая ее целостности и сужает ее ограниченным набором стереотипных проявлений. Характерными чертами массифицированной личности являются: социальная дезориентированность относительно ценностных ориентации; пониженная способность к рассуждению; поверхностное («плоское») восприятие человеком культурных ценностей; модификация сознания.
• 6. В условиях массовой культуры трансформирующегося российского общества, процесс самореализации личности предполагает не только приспособление к новой культурной реальности, но и формирование у нее внутренних усилий, нацеленных на саморазвитие. В связи с этим вырабатывается система адаптационных механизмов, то есть способов организации, норм деятельности, которые стимулируют развитие человека, прежде всего, как субъекта культуры. Основными механизмами адаптации, способствующими самореализации личности являются: общесоциальные, коммуникативные, ценностно-нормативные, способы поддержания духовных норм культуры, идентификационные. К адаптационным механизмам можно отнести защитные реакции личности в условиях распространения образцов массовой культуры. Доминирующую роль в процессе самореализации играет образовательно-гносеологический фактор.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы:

• * в развитии теоретических представлений об особенностях массовой культуры;
• * в исследовании динамики массовой культуры в современной России;
• * для дальнейшего изучения проблемы взаимосвязи массовой культуры и личности, в конкретизации знаний о самореализации личности в условиях культурных трансформаций.

Теоретические обобщения и выводы могут быть использованы в процессе преподавания курса философии культуры, культурологии, социологии культуры в высших учебных заведениях, а также для разработки учебных и вариативных курсов по проблемам современной массовой культуры. Отдельные положения диссертации могут применяться при анализе конкретных ситуаций ин формационной культуры, для разработки программы «Молодежь и современное информационное общество» на уровне муниципального образования.

Эстетическое воспитание – это одно из направлений педагогики, главная цель которого научить человека понимать и ценить прекрасное. В зависимости от возраста ребенка могут быть использованы различные методы нравственно-художественного развития личности.

Выдающийся русский драматург А.П. Чехов сказал: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». Если взглянуть на это высказывание с точки зрения педагогики, то подобное состояние всеобъемлющей красоты и есть результат успешного эстетического воспитания.

Что такое

Слово «эстетика» в переводе с древнегреческого означает «чувственное восприятие» и представляет собой учение о внешней форме и внутреннем содержании прекрасного в природе, общественной жизни, внутреннем мире человека.

Эстетическое воспитание – это развитие в человеке способности воспринимать, ценить, анализировать и создавать прекрасное в повседневной жизни и искусстве.

Здесь следует уточнить, что понятие «прекрасное» в контексте художественного формирования личности не совпадает со значением слов «красота, красивый». Последнее – это скорее описание внешней формы, которое зависит от конкретной исторической эпохи, и может меняться.

«Прекрасное» же находится вне зависимости от времени и включает в себя такие понятия, как гармония, гуманизм, совершенство, возвышенность, духовность.

Цели и задачи

Главная цель эстетического воспитания заключается в том, чтобы взрастить в человеке эстетическую культуру, включающую следующие компоненты:

1. Восприятие — это способность видеть прекрасное в любом его проявлении: в природе, искусстве, межличностных отношениях.
2. Чувства – эмоциональная оценка прекрасного.
3. Потребности – желание и необходимость получать эстетические переживания путем созерцания, анализа и создание прекрасного.
4. Вкусы – умение оценивать и анализировать проявления окружающего мира с точки зрения соответствия его эстетическим идеалам.
5. Идеалы – личностные представления о прекрасном в природе, человеке, искусстве.

Задачами являются:

• формирование гармоничной личности;
• развитие в человеке способности видеть и ценить прекрасное;
• закладка идеалов прекрасного и выработка эстетических вкусов;
• побуждение к развитию творческих способностей.

Средства

Средствами приобщения к прекрасному являются:

• изобразительное искусство (живопись, скульптура);
• драматургия (театр);
• архитектура;
• литература;
• телевидение, СМИ;
• музыка различных жанров;
• природа.

К методам относятся:

• личный пример;
• беседы;
• школьные уроки и занятия в детском саду, кружках, студиях;
• экскурсии;
• посещение театра, выставок, музеев, фестивалей;
• утренники и вечера в школе и ДОУ.

Самым действенным из всех методов является личный пример учителя (родителя). Посредством его формируется тот идеал, который потом ложится в основу всего художественного сознания. Личный пример включает в себя: манеру поведения, общения, внешний вид и моральные качества.

Эстетическое воспитание

Эстетическое воспитание – задача не только воспитателей и учителей. Это непрерывный процесс, который берет свое начало в семье, а продолжается педагогами.

В семье

• личный пример родителей;
• пение песен и колыбельных;
• рисование;
• чтение книг, рассказывание сказок;
• беседы;
• эстетика быта.

Как уже упоминалось, самым важным методом здесь является личный пример родителя. Народная мудрость подчеркнула это пословицей «Яблоко от яблони недалеко падает».

Первое, что видит ребенок в семье – это мама и папа. Они являются его первыми эстетическими идеалами. В этом деле нет мелочей, важными являются и внешний вид родителей, и их манера общения, разговора, и семейные критерии прекрасного и безобразного.

Семейное эстетическое воспитание складывается из многих составляющих:

1. Опрятно одетые члены семьи , атмосфера взаимного уважения, искренние эмоции, умение выражать свои чувства словом, наличие дисциплины и правил поведения – вот те основы, на которых строится правильное эстетическое сознание ребенка.
2. Воспитание музыкального вкуса начинается с пения колыбельных песен, потешек, детских песен как отдельно матерью, так и совместно с ребенком.
3. Умение ценить произведения искусства , тягу к созиданию развивает рисование. Употребление различных техник: карандаш, гуашь, акварель, фломастеры, карандаши, помогает ребенку знакомиться с цветами, их сочетаниями, развивает способность видеть форму и содержание.
4. Чтение книг , рассказывание сказок помогает ребенку освоить все богатство родного языка, научиться использовать слово в качестве инструмента выражения эмоций.
5. Беседы необходимы для ответов на вопросы ребенка, возникающие во время познавания окружающего мира. Они помогают научиться отличать прекрасное от безобразного, гармонию от хаоса, возвышенное от низменного.
6. Эстетика быта включает дизайн детской комнаты, общее оформление жилого пространства: картины на стенах, живые цветы, порядок, чистота. Все это с самого раннего детства формирует у ребенка внутреннее чувство прекрасного, которое затем найдет свое выражение в эстетическом сознании.

В школе

Хотя основоположник педагоги К.Д. Ушинский писал, что каждый школьный предмет содержит эстетические элементы, все-таки наибольшее влияние на развитие эстетических вкусов учащихся оказывают уроки:

• Русского языка и литературы . Они знакомят детей с сокровищницей родной речи, помогая овладеть словом, научиться ценить и анализировать произведения мировой классики.
• Музыки . Музыка и пение развивают голос и слух. Кроме того, изучаемые на уроках теоретические основы музыки учат детей правильно оценивать любое музыкальное произведение с эстетической точки зрения.
• Рисования (уроки изобразительного искусства). Рисование способствует выработке художественного вкуса. Изучение работ классиков мировой живописи, скульптуры на уроках изобразительного искусства формирует в детях способность видеть прекрасное в самых разных его выражениях.

Мероприятия в библиотеке

Библиотека всегда ассоциировалась с сокровищницей знаний. Это уважительное отношение к книгам можно использовать для эстетического воспитания школьников младших и средних классов школы.

Среди мероприятий, проводимых в библиотеке можно выделить:

• ознакомительные беседы, рассказывающие о ценности книг, бережном отношении к ним;
• тематические книжные выставки, посвященные, например, старинным книгам, литературе о войне, защите окружающей среды;
• дни «приведи друга», направленные на побуждение детей записаться в библиотеку;
• литературные и поэтические вечера, посвященные творчеству конкретного писателя или поэта, со знакомством с его биографией, выдающимися произведениями, чтение отрывков из них или декламация стихов наизусть.

Открытый урок

Открытый урок отличается от обычного тем, что методику работы учителя (преподавателя) в классе могут видеть и перенимать его коллеги. Поскольку право давать открытые уроки имеют только педагоги с высоким уровнем научно-методической подготовки, использующие оригинальные обучающие методики.

Этот вид учебного процесса может использоваться как средство передачи позитивного опыта в эстетическом воспитании учащихся. Особенной ценностью обладают открытые уроки по художественно-прикладному искусству (рисование, труд), музыке, русскому языку и литературе.

Беседы

Как и на уровне, семьи формат беседы в процессе обучения в школе являются неотъемлемой частью формирования художественного сознания учащихся.

Они могут проводиться в форме:

• классных часов;
• свободных уроков.

Классный час учитель может использовать не только для организационной работы с детьми, но и как инструмент эстетического воспитания. Например, приурочивая его к дню рождения писателя, поэта, композитора или международному дню музыки (музеев).

Свободные уроки – это уроки, которые посвящены обсуждению того или иного произведения (урок литературы), события (урок истории, обществознания). При этом учитель не только побуждает учеников к дискуссии, но и сам направляет мысль детей, мягко формируя правильное представление.

Рекомендации по нравственно-художественному развитию личности

Методы отличаются в зависимости от возраста детей.

Детей дошкольного возраста

Принципы включает:

• создание эстетики обстановки;
• самостоятельная художественная деятельность;
• занятия с воспитателем.

Эстетика обстановки в ДОУ включает в себя:

• цветовое решение игровых комнат и классов;
• использование живых растений;
• оформление мебели, наглядных пособий;
• поддержание порядка, чистоты.

Самостоятельная художественная деятельность должна быть реализована в виде уроков свободного творчества. На них ребенок имеет возможность выполнять задания, руководствуясь только собственным представлением. Такая форма работы развивает воображение, стимулирует зрительную память, учит оценивать конечный результат.

Занятия с воспитателем направлены на формирование эстетического вкуса, идеалов и критериев оценки прекрасного под руководством наставника.

Младших школьников

Поскольку школьник уже имеет анализировать и строить логически-смысловые цепочки, это необходимо использовать при эстетическом воспитании детей этой возрастной группы.

Основными методами работы по эстетическому воспитанию с учениками начальной школы являются:

• школьные уроки;
• классные часы;
• тематические утренники и вечера;
• экскурсии в парк, краеведческий музей;
• конкурсы рисования, пения;
• творческие домашние задания.

Подростков-старшеклассников

Эстетическое воспитание в этом возрасте является самым сложным для любого учителя, так как основные идеалы и критерии у ребенка к этому моменту уже сложились.

Работа с этой группой детей должна включать следующие методы:

• открытые уроки;
• беседы, дискуссии;
• классный час;
• экскурсии в музеи изобразительного искусства;
• посещение театров (оперный, драматический), филармонии;
• привлечение детей в секции и кружки (живописи, конструирования, сценического искусства, танцев);
• литературные конкурсы на лучшее эссе, декламацию стихотворения;
• сочинения на тему прекрасного, возвышенного, низменного.

Таким образом, эстетическое воспитание – это не одноразовое мероприятие. Оно должно начинаться с самого рождения ребенка в семье, подхватываться воспитателями детских садов, продолжаться в школе и университете и сопровождать человека всю его жизнь уже в форме самосовершенствования.

Видео: Так ли оно важно?