Краткий конспект работы Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства»

Доисторические ступени культуры

Всю историю развития человечества рода можно разбить на три главные эпохи - эпохи дикости, варварства и цивилизации. Первые две эпохи, дикости и варварства, подразделяются далее на три ступени: низшую, среднюю и высшую сообразно с прогрессом в производстве средств к существованию, т.к. все великие эпохи человеческого прогресса более или менее прямо совпадают с эпохами расширения источников существования

Наряду с этим происходит развитие семьи, но оно не дает таких характерных признаков для разграничения периодов.

Дикость

Низшая ступень. Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах своего первоначального пребывания, в "тропических или субтропических лесах. Они жили, по крайней мере, частью, на деревьях; только этим и можно объяснить их существование среди крупных хищных зверей. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода - возникновение членораздельной речи. Из всех народов, ставших известными в исторический период, уже ни один не находился в этом первобытном состоянии. И хотя оно длилось, вероятно, много тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем; но, признав происхождение человека из царства животных, необходимо допустить такое переходное состояние.

Средняя ступень . Начинается с введения рыбной пищи и с применения огня. То и другое взаимно связано, так как рыбная пища делается вполне пригодной к употреблению лишь благодаря огню. Но с этой новой пищей люди стали независимыми от климата и местности; следуя по течению рек и по морским берегам, они могли даже в диком состоянии расселиться на большей части земной поверхности. Грубо сделанные, неотшлифованные каменные орудия раннего каменного века, так называемые палеолитические, целиком или большей частью относящиеся к этому периоду, распространены на всех континентах и являются наглядным доказательством этих переселений. Заселение новых мест и постоянное деятельное стремление к поискам, в соединении с обладанием огнем, добывавшимся трением, доставили новые средства питания: содержащие крахмал корни и клубни, испеченные в горячей золе или пекарных ямах (земляных печах), дичь, которая, с изобретением первого оружия, дубины и копья, стала добавочной пищей, добываемой от случая к случаю. Исключительно охотничьих народов, как они описываются в книгах, то есть таких, которые живут только охотой, никогда не существовало; для этого добыча от охоты слишком ненадежна. Вследствие постоянной необеспеченности источниками питания на этой ступени, по-видимому, возникло людоедство, которое с этих пор сохраняется надолго. Австралийцы и многие полинезийцы и теперь еще находятся на этой средней ступени дикости.

Высшая ступень . Начинается с изобретения лука и стрелы, благодаря которым дичь стала постоянной пищей, а охота - одной из обычных отраслей труда. Лук, тетива и стрела составляют уже очень сложное орудие, изобретение которого предполагает долго накапливаемый опыт и более развитые умственные способности, следовательно, и одновременное знакомство со множеством других изобретений. Сравнивая друг с другом народы, которые знают уже лук и стрелу, но еще не знакомы с гончарным искусством (его Морган считает началом перехода к варварству), мы действительно находим уже некоторые зачатки поселения деревнями, известную степень овладения производством средств существования: деревянные сосуды и утварь, ручное ткачество (без ткацкого станка) из древесного волокна, плетеные корзины из лыка или камыша, шлифованные (неолитические) каменные орудия. Огонь и каменный топор обычно дают также возможность уже делать лодки из цельного дерева, а местами изготовлять бревна и доски для постройки жилища. Все эти достижения мы встречаем, например, у индейцев северо-запада Америки, которые хотя и знают лук и стрелу, но не знают гончарного дела. Для эпохи дикости лук и стрела были тем же, чем стал железный меч для варварства и огнестрельное оружие для цивилизации, - решающим оружием.

и Энгельса было очевидно, что классовое общество со всеми его институтами возникло исторически. Но для характеристики доклассового общества, процесса его разложения и перехода к классовому им недоставало научных данных, которые были еще весьма разрозненны. Многое прояснила в этом отношении изданная в 1877 в Лондоне книга Л.Моргана «Древнее общество», в которой родовой строй американских индейцев был по существу с материалистических позиций рассмотрен в контексте эволюции первобытного общества. После смерти Маркса Энгельс обнаружил составленный им конспект (с замечаниями) этой книги и, используя его, а также собственные исследования по истории античности, древних германцев, кельтов и т.д., весной 1884 написал данную работу, заполнившую существенный пробел в социально-исторической концепции марксизма.

В книге развивается положение о том, что производство и воспроизводство непосредственной жизни носят двоякий характер: производство средств существования и производство самого человека. И чем менее развито первое, тем большее влияние на жизнь людей оказывает второе. Вслед за Морганом Энгельс выделял в предыстории человечества периоды дикости и варварства, каждый из которых включает низшую, среднюю и высшую ступени. Переход от одной ступени к другой обусловлен развитием орудий труда. Он особо отмечал, что именно открытие использования огня позволило человечеству вырваться из животного состояния. Изготавливая примитивные каменные орудия, люди существовали за счет собирательства, охоты, рыболовства. В период варварства произошел переход к производству средств существования – возникло земледелие и скотоводство (позже этот переход получил название неолитической революции). Развитие производительных сил на этой базе подготовило материальные предпосылки для возникновения цивилизации . Т.о., смена этапов первобытного общества определяется развитием материального производства. Но формы социальной организации оказываются также в зависимости от производства самого человека, порождающего разные формы семьи, системы родства. Эти последние и характеризуют отношения людей того времени. Исторически они возникали на основе запретов на половые отношения сперва между поколениями, родителями и детьми, затем между братьями и сестрами. В результате возникает род, состоящий из родственников по материнской линии. Несколько близких родов составляли племя. Браки внутри рода были запрещены. Но существовали различные формы группового брака между мужчинами и женщинами из разных родов данного племени. В период перехода к варварству начали образовываться относительно устойчивые брачные пары, и групповой брак стал перерастать в парный. Постепенно семья приобретает также функцию хозяйственной ячейки, что ведет к ее обособлению внутри рода. С ростом богатства возникает и проблема наследования от отца к сыну. Создается патриархальная семья, включавшая родственников по отцовской линии, разрушившая материнский род. Она утвердила неравенство мужчин и женщин, господствующее положение мужчин и явилась формой переходной к моногамной семье, характерной для цивилизации. Это неравенство сохраняется и в буржуазной семье. В будущем обществе хозяйственная функция семьи отомрет, а с ней исчезнет и экономический расчет в отношениях между мужчиной и женщиной. Эти отношения будут строиться лишь на индивидуальной любви, а их формы люди будущего определят сами.

Для Энгельса имело принципиальное значение наличие общих черт у рода американских индейцев и у рода древних народов Европы, установление того факта, что они были различными ступенями одной и той же родовой организации общества. Это означало, что была открыта форма общественного устройства доисторического периода существования человечества. Данная форма соответствовала низкому уровню развития производительных сил, редкому населению, почти полному подчинению человека природе, а индивида – общности, к которой он принадлежал. Общая собственность, естественное половозрастное разделение труда, совместное ведение хозяйства сплачивали род, и это давало возможность людям выжить в тех условиях. В одиночку выжить было невозможно. Не изолированный индивид, а первобытный коллектив – род, племя, община – находились у начала человеческой истории. Развитие производительных сил стало подрывать основы родовой организации, поскольку появился прибавочный продукт и возможность его накопления, перераспределения и т.д., что было несовместимо с первобытным равенством. Процесс разложения родового строя совпадал с генезисом частной собственности, общественного неравенства, классов и государства. Тем самым определились стартовые позиции для научной постановки вопроса о происхождении классового общества и его институтов или, как это обозначено в книге, о возникновении цивилизации. Здесь решающее значение имел рост производительности труда, связанный с появлением железных орудий и общественным разделением труда. Энгельс назвал три крупных этапа в разделении общественного труда, которые составили путь к цивилизации: выделение пастушеских племен, сделавшее необходимым систематический обмен продуктами, появление денег; отделение ремесла от земледелия, что привело к широкому использованию труда рабов, становлению товарного производства и торговли, имущественному неравенству, частной собственности и разделению общества на классы; выделение торговли в самостоятельный вид деятельности: купцы уже не могли обходиться без металлических денег. Развитие ремесла и торговли, рост богатства, разрыв прежних родовых связей, возникновение имущественного неравенства и общественных классов подготовили почву для образования государства.

В классовом обществе с его антагонизмами, согласно Энгельсу, для сохранения существующих порядков, защиты интересов господствующего класса необходима организованная политическая сила. Ею и является государство. В книге на основе обширного материала дается описание и анализ становления институтов государства у древних греков, римлян, германцев. У различных народов этот процесс имел свои особенности. Но его общими чертами было появление публичной власти (армия, чиновники), налогов и деления населения не по родовому, а по территориальному признаку. Государство выполняет некоторые необходимые для общества функции, но в отличие от родовой организации, оно ставит себя над обществом. История цивилизации знает три великие формы эксплуатации одного класса другим: рабство , крепостничество и наемный труд. В каждую эпоху государство как орган самого экономически могущественного класса закрепляло эти формы порабощения. Таковой является и демократическая республика в буржуазном обществе, где капитал господствует косвенно, но тем вернее. Государство возникло вместе с классами, носит классовый характер и с уничтожением классов должно отмереть.

Книга отражает уровень науки кон. 19 в. С тех пор и наука, и история ушли далеко вперед, и многие вопросы, рассмотренные в книге, ныне интерпретируются иначе. Возникло и много новых проблем. Но работа, сыграв важную роль в истории марксизма и мировоззрения вообще, сохраняет свое значение как выражение принципиальных позиций по ряду фундаментальных проблем марксистской социально-исторической теории.

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

А если бы даже этих преступлений было недостаточно, чтобы официальная школа отнеслась к Моргану не иначе, как холодно отвернувшись от него, то он переполнил чашу тем, что не только подверг цивилизацию – общество товарного производства, основную форму нашего современного общества, – такой критике, которая заставляет вспомнить о Фурье, но и высказался о грядущем преобразовании этого общества в таких выражениях, которые мог бы произнести Карл Маркс. Поэтому Морган получил по заслугам, когда Мак-Леннан с возмущением бросил ему упрек в том, что «исторический метод ему совершенно антипатичен», и когда женевский профессор г-н Жиро-Т¬лон подтвердил это и в 1884 году. А ведь этот самый г-н Жиро-Т¬лон еще в 1874 г. («Происхождение семьи») беспомощно блуждал в лабиринте мак-леннановой экзогамии, откуда его вывел только Морган!

Рассматривать здесь другие успехи, которыми обязана Моргану первобытная история, нет надобности; все необходимое на этот счет можно найти в соответствующих местах моей работы. Четырнадцать лет, истекших со времени появления главного труда Моргана, значительно обогатили наш материал по истории первобытных человеческих обществ; к антропологам, путешественникам и профессиональным историкам первобытного общества присоединились юристы, занимающиеся сравнительным правом, которые отчасти дали новый материал, отчасти выдвинули новые точки зрения. Некоторые отдельные гипотезы Моргана были в результате этого поколеблены или даже опровергнуты. Однако нигде вновь собранный материал не привел к необходимости заменить его существенные положения какими-либо другими. Система, внесенная им в первобытную историю, в основных чертах сохраняет силу до сих пор. Можно даже сказать, что она все более и более завоевывает себе общее признание, причем в такой же мере, в какой стараются утаить, что именно он является основоположником этого великого прогресса.6
На обратном пути из Нью-Йорка, в сентябре 1888 г., я встретился с бывшим депутатом конгресса от Рочестерского избирательного округа, знавшим Льюиса Моргана. К сожалению, он мог рассказать мне о нем немного. Морган жил в Рочестере как частное лицо, занимаясь лишь своей научной работой. Брат его, полковник, служил в Вашингтоне, в военном министерстве; при содействии брата ему и удалось заинтересовать правительство своими исследованиями и издать несколько своих работ на государственные средства; мой собеседник в то время, когда он был депутатом конгресса, тоже, по его словам, неоднократно хлопотал об этом.

Фридрих Энгельс

Напечатано в журнале «Die Neue Zeit»,Bd. 2, № 41, 1890-1891

и в книге: Friedrich Engels. «Der Ursprung der Familie, desPrivateigenthums und des Staats». Stuttgart, 1891

ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА

В СВЯЗИ С ИССЛЕДОВАНИЯМИ ЛЬЮИСА Г. МОРГАНА

I. ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СТУПЕНИ КУЛЬТУРЫ

Морган был первый, кто со знанием дела попытался внести в предысторию человечества определенную систему, и до тех пор, пока значительное расширение материала не заставит внести изменения, предложенная им периодизация несомненно останется в силе.

Из трех главных эпох – дикости, варварства, цивилизации – его, само собой разумеется, занимают только две первые и переход к третьей. Каждую из этих двух эпох он подразделяет на низшую, среднюю и высшую ступень сообразно с прогрессом в производстве средств к жизни, потому что, говорит он,

«искусность в этом производстве имеет решающее значение для степени человеческого превосходства и господства над природой; из всех живых существ только человеку удалось добиться почти неограниченного господства над производством продуктов питания. Все великие эпохи человеческого прогресса более или менее прямо совпадают с эпохами расширения источников существования».7
См. также Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 229.

Наряду с этим происходит развитие семьи, но оно не дает таких характерных признаков для разграничения периодов.

1. ДИКОСТЬ

1. Низшая ступень. Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах своего первоначального пребывания, в «тропических или субтропических лесах. Они жили, по крайней мере частью, на деревьях; только этим и можно объяснить их существование среди крупных хищных зверей. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода – возникновение членораздельной речи. Из всех народов, ставших известными в исторический период, уже ни один не находился в этом первобытном состоянии. И хотя оно длилось, вероятно, много тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем; но, признав происхождение человека из царства животных, необходимо допустить такое переходное состояние.

2. Средняя ступень. Начинается с введения рыбной пищи (куда мы относим также раков, моллюсков и других водяных животных) и с применения огня. То и другое взаимно связано, так как рыбная пища делается вполне пригодной к употреблению лишь благодаря огню. Но с этой новой пищей люди стали независимыми от климата и местности; следуя по течению рек и по морским берегам, они могли даже в диком состоянии расселиться на большей части земной поверхности. Грубо сделанные, неотшлифованные каменные орудия раннего каменного века, так называемые палеолитические, целиком или большей частью относящиеся к этому периоду, распространены на всех континентах и являются наглядным доказательством этих переселений. Заселение новых мест и постоянное деятельное стремление к поискам, в соединении с обладанием огнем, добывавшимся трением, доставили новые средства питания: содержащие крахмал корни и клубни, испеченные в горячей золе или пекарных ямах (земляных печах), дичь, которая, с изобретением первого оружия, дубины и копья, стала добавочной пищей, добываемой от случая к случаю. Исключительно охотничьих народов, как они описываются в книгах, то есть таких, которые живут только охотой, никогда не существовало; для этого добыча от охоты слишком ненадежна. Вследствие постоянной необеспеченности источниками питания на этой ступени, по-видимому, возникло людоедство, которое с этих пор сохраняется надолго. Австралийцы и многие полинезийцы и теперь еще находятся на этой средней ступени дикости.

3. Высшая ступень. Начинается с изобретения лука и стрелы, благодаря которым дичь стала постоянной пищей, а охота – одной из обычных отраслей труда. Лук, тетива и стрела составляют уже очень сложное орудие, изобретение которого предполагает долго накапливаемый опыт и более развитые умственные способности, следовательно, и одновременное знакомство со множеством других изобретений. Сравнивая друг с другом народы, которые знают уже лук и стрелу, но еще не знакомы с гончарным искусством (его Морган считает началом перехода к варварству), мы действительно находим уже некоторые зачатки поселения деревнями, известную степень овладения производством средств существования: деревянные сосуды и утварь, ручное ткачество (без ткацкого станка) из древесного волокна, плетеные корзины из лыка или камыша, шлифованные (неолитические) каменные орудия. Огонь и каменный топор обычно дают также возможность уже делать лодки из цельного дерева, а местами изготовлять бревна и доски для постройки жилища. Все эти достижения мы встречаем, например, у индейцев северо-запада Америки, которые хотя и знают лук и стрелу, но не знают гончарного дела. Для эпохи дикости лук и стрела были тем же, чем стал железный меч для варварства и огнестрельное оружие для цивилизации, – решающим оружием.

2. ВАРВАРСТВО

1. Низшая ступень. Начинается с введения гончарного искусства. Можно доказать, что во многих случаях и, вероятно, повсюду оно было обязано своим возникновением обмазыванию плетеных или деревянных сосудов глиной с целью сделать их огнеупорными. При этом скоро нашли, что формованная глина служит этой цели и без внутреннего сосуда.

До сих пор мы могли рассматривать ход развития как вполне всеобщий, имеющий в определенный период силу для всех народов, независимо от их местопребывания. Но с наступлением варварства мы достигли такой ступени, когда приобретает значение различие в природных условиях обоих великих материков. Характерным моментом периода варварства является приручение и разведение животных и возделывание растений. Восточный материк, так называемый Старый свет, обладал почти всеми поддающимися приручению животными и всеми пригодными для разведения видами злаков, кроме одного; западный же материк, Америка, из всех поддающихся приручению млекопитающих – только ламой, да и то лишь в одной части юга, а из всех культурных злаков только одним, но зато наилучшим, – маисом. Вследствие этого различия в природных условиях население каждого полушария развивается с этих пор своим особым путем, и межевые знаки на границах отдельных ступеней развития становятся разными для каждого из обоих полушарий.

2. Средняя ступень. На востоке начинается с приручения домашних животных, на западе – с возделывания съедобных растений при помощи орошения и с употребления для построек адобов (высушенного на солнце кирпича-сырца) и камня.

Мы начинаем с запада, так как здесь, до завоевания Америки европейцами, дальше этой ступени нигде не пошли.

Индейцам, находившимся на низшей ступени варварства (к ним принадлежали все, кто жил к востоку от Миссисипи), был известен уже ко времени их открытия какой-то способ выращивания в огородах маиса и, возможно, также тыквы, дыни и других – огородных растений, которые составляли весьма существенную часть их питания; они жили в деревянных домах, в обнесенных частоколом деревнях. Северозападные племена, особенно обитавшие в бассейне реки Колумбии, стояли еще на высшей ступени дикости и не знали ни гончарного искусства, ни какого бы то ни было возделывания растений. Напротив, индейцы, относящиеся к так называемым пуэбло в Новой Мексике, мексиканцы, обитатели Центральной Америки и перуанцы находились ко времени завоевания на средней ступени варварства: они жили в похожих на крепости домах из адобов или камня, выращивали в искусственно орошаемых огородах маис и другие – различные, в зависимости от местоположения и климата, – съедобные растения, служившие им главными источниками питания, и даже приручили некоторых животных: мексиканцы – индюка и других птиц, перуанцы – ламу. К тому же они были знакомы с обработкой металлов, но за исключением железа, и поэтому они все еще не могли обходиться без оружия и орудий из камня. Испанское завоевание оборвало всякое дальнейшее самостоятельное их развитие.

На востоке средняя ступень варварства началась с приручения животных, дающих молоко и мясо, между тем как культура растений, по-видимому, еще очень долго в течение этого периода оставалась здесь неизвестной. Приручение и разведение скота и образование крупных стад, по-видимому, послужили причиной выделения арийцев и семитов из прочей массы варваров. У европейских и азиатских арийцев домашние животные имеют еще общие названия, культурные же растения – почти никогда.

Образование стад вело к пастушеской жизни в пригодных для этого местах: у семитов – на травянистых равнинах вдоль Евфрата и Тигра, у арийцев – на подобных же равнинах Индии, а также вдоль Оксуса и Яксарта, Дона и Днепра. Впервые приручение животных было достигнуто, по-видимому, на границах таких пастбищных областей. Позднейшим поколениям кажется поэтому, что пастушеские народы произошли из местностей, которые в действительности не только не могли быть колыбелью человечества, но, напротив, были почти непригодны к жизни для их диких предков и даже для людей, стоявших на низшей ступени варварства. Наоборот, после того как эти варвары, находящиеся на средней ступени, привыкли к пастушеской жизни, им никак не могло прийти в голову добровольно вернуться из травянистых речных долин в лесные области, в которых обитали их предки. И даже когда семиты и арийцы были оттеснены дальше, на север и запад, они не могли перебраться в западноазиатские и европейские лесистые местности раньше, чем возделывание злаков не дало им возможности прокармливать свой скот, особенно зимой, на этой менее благоприятной почве. Более чем вероятно, что возделывание злаков было вызвано здесь прежде всего потребностью в корме для скота и только впоследствии стало важным источником питания людей.

Обильному мясному и молочному питанию арийцев и семитов и особенно благоприятному влиянию его на развитие детей следует, быть может, приписать более успешное развитие обеих этих рас. Действительно, у индейцев пуэбло Новой Мексики, вынужденных кормиться почти исключительно растительной пищей, мозг меньше, чем у индейцев, стоящих на низшей ступени варварства и больше питающихся мясом и рыбой. Во всяком случае, на этой ступени людоедство постепенно исчезает и сохраняется лишь как религиозный акт или, что здесь почти равносильно, как колдовской обряд.

3. Высшая ступень. Начинается с плавки железной руды и переходит в цивилизацию в результате изобретения буквенного письма и применения его для записывания словесного творчества. Эта ступень, самостоятельно пройденная, как уже сказано, лишь в восточном полушарии, более богата успехами в области производства, чем все предыдущие ступени, вместе взятые. К ней принадлежат греки героической эпохи, италийские племена незадолго до основания Рима, германцы Тацита, норманны времен викингов.8
В издании 1884 г. вместо слов «германцы Тацита, норманны времен викингов» напечатано: «германцы Цезаря (или, как бы мы охотнее сказали, Тацита)».

Прежде всего мы впервые встречаем здесь плуг с железным лемехом, с домашним скотом в качестве тягловой силы; благодаря ему стало возможно земледелие в крупном размере, полеводство, а вместе с тем и практически неограниченное для тогдашних условий увеличение жизненных припасов; затем – корчевка леса и превращение его в пашню и луг, что опять-таки в широких масштабах невозможно было производить без железного топора и железной лопаты. А вместе с тем начался также быстрый рост населения, которое стало более густым на небольших пространствах. До возникновения полеводства должны были сложиться совершенно исключительные условия, чтобы полмиллиона людей позволило объединить себя под единым центральным руководством; этого, вероятно, никогда и не случалось.

Полный расцвет высшей ступени варварства выступает перед нами в поэмах Гомера, особенно в «Илиаде». Усовершенствованные железные орудия, кузнечный мех, ручная мельница, гончарный круг, изготовление растительного масла и виноделие, развитая обработка металлов, переходящая в художественное ремесло, повозка и боевая колесница, постройка судов из бревен и досок, зачатки архитектуры как искусства, города, окруженные зубчатыми стенами с башнями, гомеровский эпос и вся мифология – вот главное наследство, которое греки перенесли из варварства в цивилизацию. Сравнивая с этим данное Цезарем и даже Тацитом описание германцев, находившихся в начальной стадии той самой ступени культуры, из которой готовились перейти в более высокую гомеровские греки, мы видим, какое богатство достижений в развитии производства имеет высшая ступень варварства.

Набросанная здесь мной, по Моргану, картина развития человечества через ступени дикости и варварства к истокам цивилизации уже достаточно богата чертами новыми и, что еще важнее, неоспоримыми, так как они взяты непосредственно из производства. И все же эта картина покажется бледной и жалкой по сравнению с той, которая развернется перед нами в конце нашего странствования; лишь тогда будет возможно в полной мере осветить переход от варварства к цивилизации и разительную противоположность между ними обоими. Пока же мы можем обобщить моргановскую периодизацию таким образом: дикость – период преимущественно присвоения готовых продуктов природы; искусственно созданные человеком продукты служат главным образом вспомогательными орудиями такого присвоения. Варварство – период введения скотоводства и земледелия, период овладения методами увеличения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности. Цивилизация – период овладения дальнейшей обработкой продуктов природы, период промышленности в собственном смысле этого слова и искусства.

II. СЕМЬЯ

Морган, проведший большую часть своей жизни среди ирокезов, которые и теперь еще живут в штате Нью-Йорк, и усыновленный одним из их племен (племенем сенека), обнаружил, что у них существовала система родства, которая находилась в противоречии с их действительными семейными отношениями. У них господствовало то легко расторжимое обеими сторонами единобрачие, которое Морган обозначает как «парную семью». Потомство такой супружеской пары было поэтому всем известно и общепризнано: не могло быть сомнения относительно того, к кому следует применять обозначения отец, мать, сын, дочь, брат, сестра. Но фактическое употребление этих выражений противоречит этому. Ирокез называет своими сыновьями и дочерьми не только своих собственных детей, но и детей своих братьев, а они называют его отцом. Детей же своих сестер он называет своими племянниками и племянницами, а они его – дядей. Наоборот, ирокезка называет детей своих сестер, как и своих собственных детей, своими сыновьями и дочерьми, а те называют ее матерью. Детей же своих братьев она называет своими племянниками и племянницами, а сама является для них теткой. Точно так же дети братьев, как и дети сестер, называют друг друга братьями и сестрами. Напротив, дети женщины и дети ее брата называют друг друга двоюродными братьями и двоюродными сестрами. И это – не просто не имеющие значения названия, а выражения фактически существующих взглядов на близость и дальность, одинаковость и неодинаковость кровного родства, и эти взгляды служат основой вполне разработанной системы родства, которая в состоянии выразить несколько сот различных родственных отношений отдельного индивида. Более того: эта система действует в полную силу не только у всех американских индейцев (до сих пор не обнаружено ни одного исключения), но применяется также почти в неизмененном виде у древнейших обитателей Индии, дравидских племен Декана и племен гаура в Индостане. Обозначения родства у тамилов Южной Индии и у ирокезов племени сенека в штате Нью-Йорк одинаковы еще и теперь более чем для двухсот различных родственных отношений. И у этих индийских племен, так же как и у всех американских индейцев, родственные отношения, вытекающие из существующей формы семьи, также находятся в противоречии с системой родства.

Как же это объяснить? При той решающей роли, какую родство играет в общественном строе у всех диких и варварских народов, нельзя одними фразами сбросить со счетов значение этой так широко распространенной системы. Система, общераспространенная в Америке, существующая также в Азии у народов совершенно другой расы, часто встречающаяся в более или менее видоизмененных формах повсюду в Африке и Австралии, – такая система требует исторического объяснения; от нее нельзя отделаться одними словами, как это пытался сделать, например, Мак-Леннан. Обозначения: отец, ребенок, брат, сестра – не какие-то лишь почетные звания, они влекут за собой вполне определенные, весьма серьезные взаимные обязательства, совокупность которых составляет существенную часть общественного строя этих народов. И объяснение нашлось. На Сандвичевых (Гавайских) островах еще в первой половине настоящего века существовала форма семьи, в которой были точно такие отцы и матери, братья и сестры, сыновья и дочери, дяди и тетки, племянники и племянницы, каких требуют американская и древнеиндийская системы родства. Но удивительно! Система родства, действовавшая на Гавайских островах, опять-таки не совпадала с фактически существовавшей там формой семьи. А именно, там все без исключения дети братьев и сестер считаются братьями и сестрами и общими детьми не только своей матери и ее сестер или своего отца и его братьев, а всех братьев и сестер своих родителей без различия. Если, следовательно, американская система родства предполагает уже не существующую в Америке более примитивную форму семьи, которую мы действительно еще находим на Гавайских островах, то, с другой стороны, гавайская система родства указывает на еще более раннюю форму семьи, существования которой в настоящее время мы, правда, уже нигде не можем обнаружить, но которая должна была существовать, так как иначе не могла бы возникнуть соответствующая система родства.

«Семья», – говорит Морган, – «активное начало; она никогда не остается неизменной, а переходит от низшей формы к высшей, по мере того как общество развивается от низшей ступени к высшей. Напротив, системы родства пассивны; лишь через долгие промежутки времени они регистрируют прогресс, проделанный за это время семьей, и претерпевают радикальные изменения лишь тогда, когда семья уже радикально изменилась».

«И точно так же, – прибавляет Маркс, – обстоит дело с политическими, юридическими, религиозными, философскими системами вообще».9
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 242.

В то время как семья продолжает развиваться, система родства окостеневает, и пока последняя продолжает существовать в силу привычки, семья перерастает ее рамки. Но с такой же достоверностью, с какой Кювье по найденной около Парижа сумчатой кости скелета животного мог заключить, что этот скелет принадлежал сумчатому животному и что там когда-то жили вымершие сумчатые животные, – с такой же достоверностью можем мы по исторически дошедшей до нас системе родства заключить, что существовала соответствующая ей вымершая форма семьи.

Упомянутые выше системы родства и формы семьи отличаются от господствующих ныне тем, что у каждого ребенка несколько отцов и матерей. По американской системе родства, которой соответствует гавайская семья, брат и сестра не могут быть отцом и матерью одного и того же ребенка; гавайская же система родства предполагает семью, в которой, наоборот, это было правилом. Здесь перед нами ряд форм семьи, прямо противоречащих тем, которые до сих пор обычно считались единственно существовавшими. Традиционное представление знает только единобрачие, наряду с ним многоженство одного мужчины, да еще, в крайнем случае, многомужество одной женщины, и при этом, как и подобает морализирующему филистеру, умалчивает, что практика негласно, но бесцеремонно преступает границы, предписанные официальным обществом. Изучение первобытной истории, напротив, показывает нам состояние, при котором мужья живут в многоженстве, а их жены одновременно – в многомужестве, и поэтому дети тех и других считаются общими детьми их всех, состояние, которое в свою очередь, до своего окончательного перехода в единобрачие, претерпевает целый ряд изменений. Эти изменения таковы, что круг, охватываемый общими брачными узами, первоначально очень широкий, все более и более суживается, пока, в конце концов, не остается только отдельная пара, которая и преобладает в настоящее время.

Воссоздавая таким образом историю семьи в обратном порядке, Морган, в согласии с большинством своих коллег, приходит к выводу, что существовало первобытное состояние, когда внутри племени господствовали неограниченные половые связи, так что каждая женщина принадлежала каждому мужчине и равным образом каждый мужчина – каждой женщине. О таком первобытном состоянии говорили, еще начиная с прошлого века, но ограничивались общими фразами; лишь Бахофен, – и в этом одна из его крупных заслуг, – отнесся серьезно к этому вопросу и стал искать следы этого состояния в исторических и религиозных преданиях. Мы знаем теперь, что эти найденные им следы возвращают нас вовсе не к общественной ступени неупорядоченных половых отношений, а к гораздо более поздней форме, к групповому браку. Названная примитивная общественная ступень, – если она действительно существовала, – относится к столь отдаленной эпохе, что едва ли можно рассчитывать найти среди социальных ископаемых, у отставших в своем развитии дикарей, прямые доказательства ее существования в прошлом. Заслуга Бахофена в том и заключается, что он выдвинул на первый план исследование этого вопроса.10
Называя это первобытное состояние гетеризмом, Бахофен показал этим, как мало он понимал, что именно он открыл или, вернее, угадал. Гетеризмом греки обозначали, когда ввели в употребление это слово, связи мужчин, холостых или живущих в единобрачии, с незамужними женщинами; это предполагает всегда существование определенной формы брака, вне которой имеют место указанные связи, и подразумевает, по крайней мере уже как возможность, проституцию. В ином смысле это слово никогда не употреблялось, и в этом смысле употребляю его и я вместе с Морганом. В высшей степени важные открытия Бахофена повсюду до невероятия мистифицированы его фантастическим представлением, будто источником исторически возникавших отношений между мужчиной и женщиной были всегда соответствующие религиозные представления людей, а не условия их действительной жизни.

С недавнего времени11
Текст данного и последующих абзацев до раздела «Кровнородственная семья» добавлен Энгельсом в издании 1891 года.

Вошло в моду отрицать эту начальную ступень половой жизни человека. Хотят избавить человечество от этого «позора». И при этом ссылаются не только на отсутствие какого-либо прямого доказательства, но особенно на пример прочего животного мира; относительно последнего Летурно («Эволюция брака и семьи», 1888) собрал множество фактов, показывающих, что совершенно неупорядоченные половые отношения свойственны и здесь низкой ступени развития. Однако из всех этих фактов я могу вывести лишь то заключение, что они абсолютно ничего не доказывают в отношении человека и его первобытных условий жизни. Длительное парное сожительство у позвоночных животных достаточно объясняется физиологическими причинами: например, у птиц тем, что самка нуждается в помощи в период высиживания птенцов; встречающиеся у птиц примеры прочной моногамии ничего не доказывают в отношении людей, так как люди происходят ведь не от птиц. И если строгая моногамия является вершиной всяческой добродетели, то пальма первенства по праву принадлежит ленточной глисте, которая в каждом из своих 50 – 200 проглоттид, или члеников тела, имеет полный женский и мужской половой аппарат и всю свою жизнь только и делает, что в каждом из этих члеников совокупляется сама с собой. Если же мы ограничимся млекопитающими животными, то найдем здесь все формы половой жизни – неупорядоченные отношения, подобие группового брака, многоженство, единобрачие; недостает только многомужества, до которого могли дойти только люди. Даже у наших ближайших родственников, четвероруких, обнаруживаются все возможные разновидности группировок самцов и самок; если же взять еще более узкие рамки и рассмотреть лишь четыре рода человекообразных обезьян, то тут Летурно в состоянии только сказать, что у них встречается то моногамия, то полигамия, между тем как Сос-сюр, согласно Жиро-Т¬лону, утверждает, что они моногамны. Новейшие утверждения Вестермарка («История человеческого брака», Лондон, 1891) о моногамии у человекообразных обезьян также еще далеко не могут служить доказательствами. Словом, имеющиеся данные таковы, что добросовестный Летурно признается:

«Впрочем, у млекопитающих животных совсем нет строгого соответствия между степенью умственного развития и формой полового общения».

А Эспинас («О сообществах животных», 1877) прямо говорит:

«Стадо – это высшая социальная группа, которую мы можем наблюдать у животных. Она составляется, по-видимому, из семей, но уже с самого начала семья и стадо находятся в антагонизме, между их развитием существует обратная зависимость».

Как уже видно из сказанного выше, о семейных и других совместно живущих группах человекообразных обезьян мы почти ничего определенного не знаем; имеющиеся сведения прямо противоречат друг другу. Это и неудивительно. Как противоречивы и как сильно нуждаются в критической проверке и отсеве даже сведения, которые мы имеем о диких человеческих племенах! А сообщества обезьян еще гораздо труднее наблюдать, чем сообщества людей. Пока, следовательно, мы должны отвергнуть всякие заключения, сделанные на основании таких абсолютно ненадежных сообщений.

Напротив, приведенное выше положение Эспинаса дает нам более прочную точку опоры. Стадо и семья у высших животных не дополняют одно другое, а противоположны друг другу. Эспинас очень хорошо показывает, как ревность самцов в период течки ослабляет сплоченность стада или временно разрушает ее.

«Там, где семья тесно сплочена, стадо образуется только как редкое исключение. Напротив, там, где господствует либо свободное половое общение, либо полигамия, стадо образуется почти само собой… Чтобы могло образоваться стадо, семейные узы должны ослабнуть и особь должна снова стать свободной. Поэтому мы так редко встречаем у птиц организованные стаи… Напротив, у млекопитающих мы находим до известной степени организованные сообщества именно потому, что особь здесь не поглощается семьей… Для чувства стадной общности не может поэтому быть при его возникновении большего врага, чем чувство семейной общности. Скажем прямо: если развилась более высокая общественная форма, чем семья, то это могло случиться только благодаря тому, что она растворила в себе семьи, претерпевшие коренные изменения. причем не исключается, что именно благодаря этому те же семьи впоследствии находили возможность снова организоваться при бесконечно более благоприятных условиях» (Эспинас, цит. соч.; приведено у Жиро-Тлона, «Происхождение брака и семьи». 1884, стр. 518–520).

Отсюда видно, что хотя сообщества животных и имеют известную ценность для ретроспективных умозаключений относительно сообществ людей, но эта ценность только негативная. У высших позвоночных животных известны, насколько мы знаем, лишь две формы семьи: многоженство и сожительство отдельными парами; в обоих случаях допускается лишь один взрослый самец, лишь один супруг. Ревность самца, одновременно скрепляющая и ограничивающая семью животных, приводит ее в противоречие со стадом; из-за этой ревности стадо, более высокая форма общения, в одних случаях прекращает свое существование, в других утрачивает сплоченность или распадается на время течки, а в лучшем случае задерживается в своем дальнейшем развитии. Одного этого достаточно для доказательства, что семья животных и первобытное человеческое общество – вещи несовместимые, что первобытные люди, выбиравшиеся из животного состояния, или совсем не знали семьи, или, самое большее, знали такую, какая не встречается у животных. Такое безоружное животное, как находящийся в процессе становления человек, могло бы еще выжить в небольшом числе даже в условиях изолированного существования, когда высшей формой общения является сожительство отдельными парами, как, по утверждению Вестермарка, опирающегося на рассказы охотников, живут гориллы и шимпанзе. Но для того, чтобы в процессе развития выйти из животного состояния и осуществить величайший прогресс, какой только известен в природе, требовался еще один элемент: недостаток способности отдельной особи к самозащите надо было возместить объединенной силой и коллективными действиями стада. Из тех условий, в которых в настоящее время живут человекообразные обезьяны, переход к человеческому состоянию был бы прямо необъясним; эти обезьяны производят скорее впечатление отклонившихся боковых линий, обреченных на постепенное вымирание и, во всяком случае, находящихся в состоянии упадка. Одного этого достаточно, чтобы отказаться от проведения всяких параллелей между формами семьи у них и у первобытного человека. Ведь взаимная терпимость взрослых самцов, отсутствие ревности были первым условием для образования таких более крупных и долговечных групп, в среде которых только и могло совершиться превращение животного в человека. И действительно, что находим мы в качестве древнейшей, наиболее ранней формы семьи, существование которой в истории мы можем неоспоримо доказать и которую можно и теперь еще кое-где изучать? Групповой брак, форму брака, при которой целые группы мужчин и целые группы женщин взаимно принадлежат друг другу и которая оставляет очень мало места для ревности. И далее, на более поздней ступени развития мы находим такую представляющую собой исключение форму, как многомужество, которое в еще большей степени находится в вопиющем противоречии с каким-либо чувством ревности и потому не известно животным. Но известные нам формы группового брака сопряжены со столь своеобразно запутанными условиями, что они с необходимостью указывают на более ранние, более простые формы полового общения, а вместе с тем, в конечном счете, на соответствующий переходу от животного состояния к человеческому период неупорядоченных половых отношений; поэтому ссылки на браки у животных возвращают нас к тому именно пункту, от которого они должны были нас раз навсегда увести.

ВВЕДЕНИЕ

Работа Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» была выполнена Ф. Энгельсом в 1884 году. Эта книга писалась в связи с анализом книги Льюиса Моргана «Древнего общества». Она раскрывает закономерности развития первобытнообщинного строя, основные этапы его развития и причины его неизбежной гибели. Здесь показаны процессы развития и возникновение семьи, частной собственности и государства, которые привели к возникновению классового общества.

Она не потеряла своего значения и в настоящее время. Здесь убедительно разоблачает мифы современных националистов об избранности одних народов и неполноценности других.

В первом предисловии, отмечается: «Согласно материалистическому пониманию определяющим моментом в истории является, в конечном счете, производство и воспроизводство непосредственно жизни. Но само оно, бывает двоякого рода. С одной стороны - производство средств существования, предметов питания, одежды, жилища, необходимых для этого орудий; а с другой - производство самого человека, продолжение рода» .

ДОСТОРИЧЕСКИЕ СТУПЕНИ КУЛЬТУРЫ

Морган выделяет три главных эпохи существования человечества: дикость, варварство и цивилизацию. В своей работе он акцентирует внимание на второй эпохе и процессу перехода к цивилизации. Дикость и варварство делит на три ступени и дается описание [стр. 21].

Дикость - период преимущественно присвоения готовых продуктов природы; произведения, созданные человеком, служат главным образом вспомогательными орудиями такого присвоения [стр. 27].

Низшая ступень. Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах своего первоначального пребывания, в тропических лесах. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода - возникновение членораздельной речи [стр. 21-22].

Средняя ступень. Начинается с введения рыбной пищи и с применением огня. Но с этой новой пищей они люди стали независимыми от климата и местности; они могли уже расселятся на большом расстоянии. Заселение новых мест и постоянное стремление к поискам, в соединение с обладанием с огнем, добывающийся трением, доставляли новые средства питания [стр. 22].

Высшая ступень. Начинается с изобретения лука и стрелы, благодаря которым дичь стала постоянной пищей, а охота - одной из обычной отраслей труда. Сравнивая друг с другом народы, которые знают уже лук и стрелу, но еще не знакомы с гончарным искусством можно найти некоторые зачатки поселения деревнями, известную ступень овладения производством средств существования: деревянные сосуды и утварь, ручное ткачество каменные орудия. Огонь и каменный топор уже дают возможность делать лодки и изготовлять бревна и доски для постройки жилища [стр. 23].

Варварство - период введения скотоводства и земледелия, период усвоения методов повышения производства продуктов природы с помощью человеческой деятельности [стр. 27].

Низшая ступень. Начинается с введения гончарного искусства. Оно было обязано своим возникновением обмазыванием плетенных сосудов глиной с целью сделать их огнеупорными.

Характерной особенностью этого периода является приручение и разведение животных, и возделывание растений. Восточный материк, так называемый Старый свет, обладал почти всеми пригодными для разведения видами животных и видами злаков, кроме одного; западный материк, Америка, из всех поддающихся приручению животных только ламой, а из культурных злаков только одним - маисом. Вследствие этого различия в природных и условиях население каждого полушария развивается по своему собственному сценарию, и межевые знаки на границах отдельных ступеней развития становятся разными для каждого из полушарий.

Средняя ступень. На востоке начинается с приручения домашних животных, на западе - с возделывания съедобных растений при помощи орошения и употребления построек из адобов (высушенного на солнце кирпича-сырца) и камня. Приручение стад и образования крупных стад вело к пастушеской жизни. Возделывание злаков было вызвано, прежде всего, потребностью в корме для скота и только в последствии стало важным источником питания для людей [стр. 24-25].

Полный расцвет высшей ступени варварства выступает перед нами в поэмах Гомера, особенно в "Илиаде". Усовершенствованные железные орудия, кузнечный мех, ручная мельница, гончарный круг, изготовление растительного масла и виноделие, развитая обработка металлов, переходящая

в художественное ремесло, повозка и боевая колесница, постройка судов из бревен и досок, зачатки архитектуры как искусства, города, окруженные зубчатыми стенами с башнями, гомеровский эпос и вся мифология - вот главное наследство, которое греки перенесли из варварства в цивилизацию. Сравнивая с этим данное Цезарем и даже Тацитом описание германцев, находившихся в начальной стадии той самой ступени культуры, из которой готовились перейти в более высокую гомеровские греки, мы видим, какое богатство достижений в развитии производства имеет высшая ступень варварства.

Набросанная здесь мной, по Моргану, картина развития человечества через ступени дикости и варварства к истокам цивилизации уже достаточно богата чертами новыми и, что еще важнее, неоспоримыми, так как они взяты непосредственно из производства. И все же эта картина покажется бледной и жалкой по сравнению с той, которая развернется перед нами в конце нашего

странствования; лишь тогда будет возможно в полной мере осветить переход от варварства к цивилизации и разительную противоположность между ними обоими [стр. 27].

Также в конце этой главы дается определение понятию цивилизация. Цивилизация - период усвоения дальнейшей обработки продуктов природы, период промышленности в собственном смысле этого слова и искусства» [стр. 27].

СЕМЬЯ

В первобытном человеческом обществе существовало такое состояние, когда каждая женщина принадлежала каждому мужчине и равным образом каждый мужчина - каждой женщине. Это был период так называемого группового брака [стр. 31].

Из этого первобытного состояния неупорядоченных сношений постепенно развились:

Кровнородственная семья - первая ступень семьи. Здесь брачные группы разделены по поколеньям: все деды и бабки в пределах семьи являются друг для друга мужьями и женами, равно как и их дети, т.е. отцы и матери; равным образом дети последних образуют третий круг общих супругов, а их дети, правнуки первых, - четвертый круг [стр. 37].

Пуналуальная семья. В ней из полового общения исключаются родители и дети, а так же братья и сестры. Из пуналуальной семьи возник институт рода. Под родом понимают сообщества родственников, которые имеют одну женщину - предка. При групповом браке, естественно, родственность можно было установить только по женской линии [стр. 39-41].

Парная семья. В ней мужчина живет с одной женщиной, однако многоженство имеет место, хотя и редко. От женщины на все время сожительства требуется строжайшая верность. Запрет браков между родственниками ведет к укреплению жизнестойкости и развитию умственных способностей людей [стр. 48-49].

«Женщина у всех дикарей и у всех племен, стоящих на низшей, средней, и отчасти даже высшей ступени варварства, не только пользуется свободой, но и занимает весьма почетное положение» Эпоха варварства отличается наличием матриархата. Это объясняется тем, что женщины, ведущие коммунистическое домашнее хозяйство, принадлежат к одному роду, а мужчины - к разным [стр. 50-51].

На этапе дикости богатство состоит из жилища, грубых украшений, одежды, лодок, домашней утвари простейшего вида [стр. 56].

В эпоху варварства появились стада лошадей, верблюдов, ослов, рогатого скота, овец, коз и свиней. Это имущество размножалось и доставляло обильную молочную и мясную пищу. Охота отступила на задний план. Появились рабы. Появление рабства обусловлено тем, что рабочая сила человека стала давать значительный доход, преобладающий перед расходами на ее содержание. Муж при этом стал собственником скота и рабов [стр. 58].

Постепенно родовое богатство переходит в собственность глав семейств (стада, металлическая утварь, предметы роскоши и рабы). «Таким образом, по мере того, как богатство росло, оно давало мужу более влиятельное положение в семье, чем жене, и порождало, с одной стороны стремление использовать это упрочившееся положение для того, чтобы изменить обычный порядок наследования в пользу детей». Но этого не могло быть, пока происхождение считалось по материнскому праву. Его надо было отменить, и оно было отменено. При этом происхождение стало определяться не по материнской, а по мужской линии, вводилось право наследования по отцу [стр. 59].

«Ниспровержение материнского права было всемирно историческим поражением женского пола. Муж захватил в доме бразды правления, а женщина утратила свое почетное положение, была превращена в слугу, в рабу его похоти, в простое орудие деторождения» [стр. 60].

Моногамная семья. «Она возникает из парной семьи, как выяснено выше, на рубеже между средней и высшей ступенью варварства; ее окончательная победа - один из признаков начала цивилизации. Она основана на господстве мужа с определенно выраженной целью рождения детей, происхождение которых от отца не подлежит сомнению, а эта бесспорность происхождения необходима потому, что дети со временем в качестве прямых наследников должны вступить во владение имуществом отца. Она отличается от парного брака гораздо большей прочностью брачных уз, которые теперь уже не расторгаются по желанию любой из сторон [стр. 65].

Появившееся единобрачие есть не что иное, как порабощение одного пола другим. Ф.Энгельс пишет: «первая появляющаяся в истории противоположность классов совпадает с развитием антагонизма между мужем и женой при единобрачии, и первое классовое угнетение совпадает с порабощением женского пола мужским» [стр. 70].

Мы имеем три главные формы брака, в общем и целом соответствующие трем главным стадиям развития человечества. Дикости соответствует групповой брак, варварству - парный брак, цивилизации - моногамия. «Моногамия возникла вследствие сосредоточения больших богатств в одних руках, а именно - в руках мужчины и из потребности передать эти богатства по наследству детям этого мужчины, а не другого» [стр. 80].

В заключение второго раздела Ф. Энгельс высказывает прогноз: «так как моногамная семья за период с начала цивилизации заметно усовершенствовалась, и особенно заметно в новейшее время, то можно, по меньшей мере, предполагать, что она способна к дальнейшему совершенствованию, пока не будет достигнуто равенство полов. Если же моногамная семья в отдаленном будущем окажется неспособной выполнять требования общества, то невозможно заранее предсказать, какой характер будет иметь ее преемница» [стр. 90].

ИРОКЕЗИСКИЙ РОД

В качестве классического рода первоначальной эпохи Морган берет род ирокезов, особенно род племени сенека. В этом племени имеются восемь родов, носящих названия животных: 1) волк, 2) медведь, 3) черепаха, 4) бобр, 5) олень, 6) кулик, 7) цапля, 8) сокол. В каждом роде существуют следующие обычаи:

1.Род выбирает своего «сахема» (старейшину для мирного времени) и вождя (военного вождя). Сахемом ни когда не выбирали сына предыдущего сахема, так как у ирокезов господствовало материнское право и сын, следовательно. принадлежал к другому роду, но часто выбирали его брата или сына сестры. В выборах участвовали все мужчины и женщины. Военный вождь мог приказать что-либо лишь во время походов.2.Род по своему усмотрению смещает сахема и военного вождя. Это решается совместно мужчинами и женщинами. Совет племени может сместить и сахема даже против воли рода.3.Никто из членов рода не может брать жену внутри членов рода. Открытием этого простого факта Морган впервые вскрыл сущность рода.4.Имущество умерших переходило к другим сородичам, оно должно было оставаться в роде.5.Сородичи обязаны были оказывать друг другу помощь, защиту, и, в особенности, помогать мстить за обиду, нанесенную чужими. Отсюда из кровных уз рода возникала обязанность кровной мести.6.Род имеет определенные имена или серии имен. Имя отдельного члена рода указывало к какому роду он принадлежит. С родовым именем неразрывно связаны и родовые права.7.Род может усыновлять посторонних и таким образом принимать их в члены племени. У ирокезов торжественное принятие в род происходило во время публичного заседания совета племени, часто превращало это торжество в религиозную церемонию.8.Религиозные церемонии индейцев более или менее связаны с родом.9.Род имеет общее место погребения.10.Род имеет совет - демократическое собрание всех взрослых членов, мужчин и женщин, располагающими равным правом голоса. Этот совет выбирал и смещал сахемов и военных вождей, а также остальных «блюстителей веры», он выносил постановления о выкупе или кровной месте за убитых сородичей, он принимал чужих в состав рода. Одним словом, он был верховной властью в роде. Таковы права типичного индейского рода [стр. 93-96].

«Все его члены - свободные люди, обязанные охранять свободу друг друга. Обладая равными личными правами, ни сахем, ни военный вождь не претендуют ни на какие личные преимущества. Род представляет собой братство. связанное кровными узами. Свобода, равенство, братство - хотя это ни когда не было сформировано - были основными принципами рода, а род, в свою очередь, был единицей целой общественной системы, основой организованного индейского общества. Этим объяснялось непреклонное чувство независимости и собственного достоинства, которые каждый должен признать за индейцами» [стр. 96].

У очень многих индейских племен насчитывалось более пяти или шести родов, мы встречаем организацию особых групп, по три, четыре и более родов в каждой. Морган называет такую группу фратрией (братством).

Как несколько родов образуют фратрию, так несколько фратрий в классической форме родового строя образуют племя.

Для отдельного племени характерно собственная история и собственное имя.2.Племени свойственен диалект.3.Право торжественно вводить в должность избранных родами сахемов и военных вождей.4.Право смещать их даже против желания их рода. Так как эти сахемы и военные вожди состоят членами совета племени, то эти права племени по отношению к ним объясняются сами собой.5.общие религиозные представления.6.Совет племени занимался обсуждением общих дел.7.У некоторых племен мы встречаем верховного вождя, полномочия которого, однако, весьма невелики [стр. 98-101].

Союзы между родственными племенами заключались местами в случае временной нужды и с ее устранением распадались. В отдельных местностях изначально родственные но разобщенные племена вновь объединялись в длительные союзы, делая, таким образом, первый шаг к образованию наций. Самое позднее в начале XV века развился «вечный союз» - федерация, которая в сознании приобретенной ею силы немедленно приняла наступательный характер, завоевала окружающие его значительные пространства. Союз ирокезов представляет самую развитую общественную организацию [стр.101-102].

Основные черты этого союза:

Полное равенство и самостоятельность во всех внутренних делах племени. Кровное родство составляло подлинную основу союза. Они имели общий язык.2.Органом союза был союзный совет, состоящий из 50 сахемов, равных по положению и почету. Этот совет выносил окончательные решения по всем делам союза.3.Эти 50 сахемов были при учреждении союза распределены по племенам и родам в качестве носителей новых должностей, специально учрежденных для целей союза. Их переизбрание производили сами члены рода, но утвердить их должен был союзный совет.4.Союзные сахемы были также сахемеми своих племен.5.Все постановления союзного совета должны были приниматься единогласно.6.Каждый из пяти советов племени мог созвать союзный совет, тогда как последний не мог собраться по собственному почину.7.Заседание происходило перед собравшимся народом, каждый ирокез мог взять слово.8.В союзе не было персонального верховного главы, лица, которое стояло бы во главе исполнительной власти.9.Союз имел двух военных вождей с равными полномочиями [стр. 102-103].

Таков был общественный строй, при котором ирокезы прожили свыше 400 лет и еще живут до сих пор. Мы имели возможность изучить организацию общества, еще не знающего государства. Государство предполагает особую публичную власть, отделенную от всей совокупности постоянно составляющих его членов [стр. 103-104].

ГРЕЧЕСКИЙ РОД

Согласно греческой истории Грота, афинский род, покоился на следующих основаниях:

Общие религиозные празднества, исключительное право жречества совершать священные обряды в честь определенного бога.2.Общее место погребения.3.Право взаимного наследования.4.Взаимная обязанность оказывать друг другу в случае насилия помощь, защиту.5.Владение общим имуществом, собственным архонтом (старейшиной) и казначеем.7. Счет происхождения в соответствии с отцовским правом.8.Запрещение браков внутри рода, за исключением браков с наследницами.9.Право усыновления родом; оно осуществлялось посредством усыновления одного из семей, но с соблюдением публичных формальностей, и только в виде исключения.10.Право избирать и смещать старейшин [стр. 109-110].

Каждый род имел своего архонта. Фратрия, как и у американцев, была первоначальным родом, расчленившимся на несколько дочерних родов.

Фратрии встречаются еще у Гомера в качестве военной единицы. Фратрия имела старейшину (фратриарха). Общие собрания принимали обязательные решения, обладали судебной и административной властью. Даже позднейшее государство, игнорировавшее род, оставило за фратрией некоторые общественные функции административного характера [стр. 112-113].

Несколько родственных фратрий составляют племя. В Аттике было четыре племени: в каждом племени - по три фратрии и в каждой фратрии по тридцати родов [стр. 113].

Организация управления этих племен и народностей была следующей:

Постоянным органом власти был совет, состоявший из старейшин родов, позднее же, когда число их слишком возросло, - из особых избранников, что стало условием для образования и укрепления аристократического элемента. В важных вопросах совет принимает окончательные решения. В последствии, когда было создано государство, этот совет превратился в сенат.2.Народное собрание (agora). Оно называлось советом для решения важных вопросов; каждый мужчина мог брать слово. Решение принималось поднятием рук или криком. Собранию принадлежала в последней инстанции верховная власть. Ведь в то время, когда каждый взрослый мужчина в племени был воином, не существовало еще отдельной от народа публичной власти, которая могла бы быть ему противопоставлена. 3.Военаночальник.(basileus)У греков при господстве отцовского права должность басилевса обычно к сыну или к одному из сыновей, то это лишь доказывает, что сыновья могли рассчитывать на наследование в силу народного избрания, но отнюдь не служит доказательством законного наследования помимо такого избрания. В данном случае мы находим у ирокезов и греков первый зародыш особых знатных семей внутри рода, а у греков к тому же еще и первый зародыш будущего наследственного предводительства или монархии. Следует предположить, что у греков басилевс или избирался народом или же должен был утверждаться его признанными органами - советом или агорой, как это практиковалось по отношению к римскому «царю» [стр. 115].

В греческом строе мы видим еще в полной силе древнюю родовую организацию, но вместе с тем, уже и начало подрыва ее: мы видим здесь отцовское право с наследованием имущества детьми, что благоприятствовало накоплению богатства в семье и усиливало семью в противовес роду; обратное влияние имущественных различий на общественный строй посредством образования первых зародышей наследственной знати и царской власти; восхваление и почитание богатства как высшего блага и злоупотребления древними родовыми учреждениями для оправдания насильственного грабежа богатств. Не хватало учреждения, которое увековечило бы не только начинающееся разделение общества на классы, но и права имущего класса на эксплуатацию неимущих и господство первого над последним [стр. 118].

ВОЗНИКНОВЕНИЕ АФИНСКОГО ГОСУДАРСТВА

Организация управления соответствовала героической эпохе: народное собрание, народный совет, басилей. В эпоху, с которой начинается писаная история, земля была уже поделена и перешла в частную собственность, как это и свойственно сравнительно уже развитому к концу высшей ступени варварства товарному производству и соответствующей ему торговле товарами [стр. 119].

Было введено приписываемое Тезею устройство. Перемена состояла прежде всего в том, что в Афинах было учреждено центральное управление, то есть часть дел, до того находившихся в самостоятельном ведении племен, была объявлена имеющей общее значение и передана в ведение пребывавшего в Афинах общего совета [стр. 120].

Второе, приписываемое Тезею, нововведение состояло в разделении всего народа, независимо от рода, фратрии или племени, на три класса: эвпатридов, или благородных, геоморов, или земледельцев, и демиургов, или ремесленников, и в предоставлении благородным исключительного права на замещение должностей [стр. 120-121].

Солон разделил граждан на четыре класса по размерам землевладения и его доходности; 500, 300 и 150 медимнов зерна (1 медимн = приблизительно 41 литру) были минимальными размерами дохода для первых трех классов; имевшие меньшие доходы или совсем не владевшие земельной собственностью попадали в четвертый класс [стр. 127].

Классовый антагонизм, на котором покоились теперь общественные и политические учреждения, был уже не антагонизмом между знатью и простым народом, а антагонизмом между рабами и свободными, между находившимися под покровительством и полноправными гражданами.

Но с развитием торговли и промышленности происходило накопление и концентрация богатств в немногих руках, а также обнищание массы свободных граждан, которым только оставалось на выбор: или вступить в конкуренцию с рабским трудом, самим взявшись за ремесло, что считалось постыдным, низким занятием и не сулило к тому же большого успеха, или же превратиться в нищих. Не демократия погубила Афины, как это утверждают европейские школьные педанты, пресмыкающиеся перед монархами, а рабство, которое сделало труд свободного гражданина презренным [стр. 131].

«Возникновение государства у афинян является в высшей степени типичным примером образования государства вообще, потому что оно, с одной стороны, происходит в чистом виде, без всякого вмешательства внешнего или внутреннего насилия,- захват власти Писистратом не оставил никаких следов своего короткого существования,- с другой стороны, потому что в данном случае очень развитая форма государства, демократическая республика, возникает непосредственно из родового общества и, наконец, потому, что мы в достаточной степени осведомлены обо всех существенных подробностях образования этого государства» [стр. 132].

РОД И ГОСУДАРСТВО В РИМЕ

Первыми поселенцами в Риме был ряд объединенных в одно племя латинских родов. Общепризнанно, что римский род был таким же институтом, как и род греческий; если греческий род представляет дальнейшее развитие той общественной ячейки, первобытную форму которой мы находим у американских краснокожих, то это целиком относится и к римскому роду.

Римский род имел следующее устройство:

Взаимное право наследования членов рода; имущество оставалось внутри рода. В римском праве господствовало уже отцовское право, потомство по женской линии исключалось из наследования. 2.Обладание общим местом погребения.3.Общие религиозные празднества. 4.Обязательства не вступать в брак внутри рода. Это, по-видимому, никогда не превращалось в Риме в писаный закон, но оставалось обычаем.5.Общее владение землей.6.Обязанность сородичей оказывать друг другу защиту и помощь. 7.Право носить родовое имя.8.Право принимать в род посторонних.9.Право избирать и смещать старейшину [стр. 134-135].

Таковы были права римского рода. За исключением уже завершившегося перехода к отцовскому праву, они точно воспроизводят права и обязанности ирокезского рода [стр. 136].

Десять родов составляли фратрию, которая здесь называлась курией и имела более важные общественные функции, чем греческая фратрия. Десять курий составляли племя, которое первоначально, подобно остальным латинским племенам, имело своего выборного старейшину - военачальника и верховного жреца. Все три племени, взятые вместе, составляли римский народ [стр. 140].

К римскому народу, таким образом, мог принадлежать только тот, кто был членом рода, а через свой род - членом курии и племени. Первоначальный общественный строй этого народа был следующий. Общественными делами ведал сначала сенат, который составлялся из старейшин трехсот родов; именно поэтому, в качестве родовых старейшин, они назывались отцами (patres), а их совокупность - сенатом (совет старейшин, от слова senex-старый). Вошедшее в обычай избрание старейшин всегда из одной и той же семьи каждого рода создало и здесь первую родовую знать. Эти семьи назывались патрициями и претендовали на исключительное право вступления в сенат и на право защищать все другие должности. Тот факт, что народ со временем примирился с этими притязаниями, и они превратились в действующее право, нашел свое выражение в сказании о том, что Ромул пожаловал первым сенаторам и их потомству патрициат с его привилегиями [стр. 140].

Сенат имел решающий голос во многих делах и предварительно обсуждал наиболее важные из них, в особенности новые законы. Последние окончательно принимались народным собранием (собрание курий). Народ собирался, группируясь по куриям, а в каждой курии, вероятно, по родам; при решении вопросов каждая из тридцати курий имела по одному голосу. Собрание курий принимало или отвергало все законы, избирало всех высших должностных лиц, в том числе так называемого царя, объявляло войну (но мир заключал сенат), и в качестве высшей судебной инстанции выносило окончательное решение по апелляции сторон во всех случаях, когда дело шло о смертном приговоре римскому гражданину. Рядом с сенатом и народным собранием стоял царь (rex), который точно соответствовал греческому басилевсу, и был почти самодержавным царем. Он тоже был военачальником, верховным жрецом и председателем в некоторых судах. Должность рекса не была наследственной; напротив, он сперва избирался по предложению предшественника, собранием курий, а затем во втором собрании торжественно вводился в должность [стр. 141-142].

Благодаря завоеванию, население города Рима и римской области возрастало, отчасти за счет населения покоренных, по преимуществу латинских, округов. Все эти новые подданные стояли вне старых родов, курий и племен и, следовательно, не составляли части собственно римского народа. Они были лично свободные люди, могли владеть земельной собственностью, должны были платить налоги и отбывать военную службу. Но они не могли занимать никаких должностей и не могли участвовать ни в собрании курий, ни в дележе завоеванных государственных земель. Они составляли лишенный всех публичных прав плебс. Благодаря своей все возрастающей численности, своей военной выучке и вооружению они сделались грозной силой, противостоящей старому populus [стр. 142-143].

Невозможно сказать что-нибудь определенное ни о времени, ни о ходе, ни о причинах революции, которая положила конец древнему родовому строю. Несомненно, только одно, что причина ее коренилась в борьбе между плебс и populus.

Новая конституция создала новое народное собрание, в котором участвовали или из которого исключались, в зависимости от несения военной службы. Все военно-обязанное мужское население было разделено по своему имуществу на шесть классов. Шестой класс, пролетарий, состоял из малоимущих, свободных от службы и налогов. В новом народном собрании центурий граждане выстраивались по-военному, отрядами в своих центуриях по 100 человек, причем каждая центурия имела один голос. Но первый класс выставлял 80 центурий, второй - 22, третий - 20, четвертый - 22, пятый -30, шестой, приличия ради, - одну центурию. Кроме того, всадники, набиравшиеся из наиболее богатых граждан, выставляли 18 центурий; всего 193 центурии; большинство голосов - 97. Но всадники и первый класс вместе имели 98 голосов, т.е. большинство; при их единодушии остальных даже не спрашивали, решение считалось принятым [стр. 143].

К этому новому собранию центурий перешли теперь все политические права прежнего собрания курий; курии и составлявшие их роды были тем самым низведены, как и в Афинах, к роли простых частных и религиозных объединений. Собрание курий вскоре совсем прекратило свое существование. Для того чтобы и три старых родовых племени устранить из государства, были созданы четыре территориальных племени, каждое из которых жило в отдельном квартале города и имело ряд политических прав. Так был разрушен и в Риме, еще до отмены так называемой царской власти, древний общественный строй, покоившийся на личных кровных узах, а вместо него создано было новое, действительно государственное устройство, в основу которого было положено территориальное деление и имущественные различия. С растворением, в конце концов, патрицианской знати в новом классе крупных землевладельцев и денежных магнатов, которые постепенно поглотили все земледелие разоренных военной службой крестьян, обрабатывали возникшие таким образом громадные имения при помощи рабов, обезлюдили Италию и тем самым проложили дорогу не только императорской власти, но и ее приемникам - германским варварам

[стр. 143-144].

РОД КЕЛЬТОВ И ГЕРМАНЦЕВ

Существование ирландского рода (племя называлось клан) удостоверено, и он описан не только в древних сборниках и законах, но и английскими юристами XVII века, которые были присланы в Ирландию для превращения земель кланов в коронные владения английского короля. Земля была собственностью клана или рода [стр. 147].

Ирландские крестьяне часто делятся на партии, которые основываются на различных для англичан совершенно непонятных и как будто не преследуемых никакой другой цели, кроме излюбленных торжественных потасовок, устраиваемых ими друг другу. Это - искусственное возрождение, позднейшая замена уничтожения родов, своеобразно свидетельствует о живучести унаследованного родового инстинкта [стр. 148].

В Шотландии гибель родового строя совпадает с подавлением восстания 1745 года. Этот клан - «превосходит образец рода по своей организации и по новому духу, разительный пример власти родовой жизни над членами рода. ..В их распрях и в их кровной мести, в разделе территории по кланам, в их общинном землепользовании, в верности членов кланов вождю и друг другу мы встречаем всюду вновь проявляющиеся черты родового общества… Происхождение считалось по отцовскому праву, так что дети мужчин оставались в клане, тогда как дети женщин переходили в кланы своих отцов» [стр. 149].

Германцы вплоть до переселения народов были организованы в роды. Даже в завоеванных римских провинциях они еще селились, по-видимому, родами.

Из родового строя вытекало обязательство наследовать не только дружеские связи, но и враждебные отношения отца или родственников; равным образом наследовался вергельд - искупительный штраф, уплачиваемый вместо кровной мести за убийство или нанесение ущерба [стр. 155].

Поселение германцев на землях, занятых во времена римлян, как и на поднятых ими в последствии у римлян, состояли не из сел, а из больших семейных общин, включавших в свой состав несколько поколений, занимавших под обработку соответствующую полосу земли и пользовавшихся окружающими пустошами в месте с соседями, как общей маркой.

Высшей ступени варварства соответствует и организация правления. Повсеместно существовал совет старейшин, который решал более мелкие дела, а более важные подготовлял для решения в народном собрании. Старейшины еще резко отличаются от военных вождей, совсем как у ирокезов. Переход к отцовскому (роду) праву благоприятствует, как в Греции и Риме, превращению выборного начала в наследственное право и тем самым возникновению знатной семьи в каждом роде. Это древняя, так называемая родовая знать в большинстве своем погибла при переселении народов или же вскоре после него. Военачальники избирались независимо от происхождения, исключительно по пригодности. Они обладали небольшой властью и должны были влиять своим примером; собственно дисциплинарную власть в войске определенно приписывали жрецам. Действительная власть сосредоточивалась в руках народного собрания. Король или старейшина племени председательствует; народ выносит свое решение; отрицательное - ропотом, утвердительное - возгласами одобрения, бряцанием оружия. Народное собрание служит вместе с тем и судом; сюда приносят и здесь же разрешают жалобы, выносят смертные приговоры. В родах и других подразделениях так же все собрания правит суд под председательством старейшины, который, как и во всех германских первоначальных судах, мог быть только руководителем процесса и ставить вопросы; приговор у германцев всегда и повсюду выносился всем коллективом [стр. 159-160].

Со времени Цезаря образовались союзы племен; у некоторых из них были уже короли, верховный военачальник, как у греков и римлян, уже домогался тиранской власти и иногда достигал ее. Такие счастливые узурпаторы, однако, не были неограниченными властителями; но они уже начинали разбивать оковы родового строя [стр. 160].

Возникновение королевской власти содействовал один институт - дружины. Уже у американских краснокожих мы видели, как наряду с родовым строем создаются частные объединения для ведения войны за свой страх и риск. Эти частные объединения стали у германцев уже постоянными союзами. Военный вождь, приобретший славу, собирал вокруг себя отряд жаждавших добычи молодых людей, обязанных ему личной верностью, как и он сам. Вождь содержал их и награждал. Грабеж стал целью системы военного наемничества - позор и проклятие германцев - была уже здесь налицо в своей первой форме. После завоевания Римской империи эти дружинники королей образовали дворянство [стр. 161].

Таким образом, у объединившихся в народы германских имен существовала такая же организация управления, как и у греков героической эпохи так называемых царей: народное собрание, совет родовых старейшин, военачальник, стремившихся уже к подлинно королевской власти. Это была наиболее развитая организация управления, какая вообще могла развиться при родовом устройстве; это была образцовая организация правления высшей ступени варварства. Стоило обществу выйти из рамок, внутри которых эта организация удовлетворяла своему назначению, наступал конец родовому сиротству; оно взрывалось, на его место заступало государство

[стр. 161-162].

ОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВА У ГЕРМАНЦЕВ

Государство у германцев, и в этом его главное отличие от примеров, приведённых выше, появилось не на «пустом месте», как это было с Римским и Афинским государствами, а на месте развалившейся Западной части Римской империи.

Главным отличием в зарождении государства у германцев явилось отсутствие родового строя в завоёванных ими землях, поскольку он выродился после длительного пребывания под владычеством Римской империи. Государство у германцев развивалось ускоренными темпами, главным катализатором этого явилось то, что германские народы, ставшие господами римских провинций, должны были организовать управление этой завоеванной ими территорией. Однако невозможно было ни принять массы римлян в родовые объединения, ни господствовать над ними посредством последних [стр. 169-170].

Во главе римских местных органов управления, вначале большей частью продолжавших существовать, надо было поставить вместо римского государства какой-то заменитель, а этим заменителем могло быть лишь другое государство. Поэтому органы родового строя должны были превратиться в органы государства, и притом, под давлением обстоятельств, весьма быстро. Но ближайшим представителем народа-завоевателя был военачальник. Защита завоеванной области от внутренней и внешней опасности требовала усиления его власти. Наступил момент для превращения власти военачальника в королевскую власть, и это превращение совершилось [стр. 170].

ВАРВАРСТВО И ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Этот заключительный раздел является обобщением изложенного выше, и посвящен общим экономическим условиям, которые подрывали родовую организацию общества и, с появлением цивилизации, полностью устранили ее. Здесь нам не обойтись без обширных цитат из работы Ф.Энгельса, так как они в обобщенном виде формулируют итоги изложенного в работе.

Род, отмечает Ф.Энгельс, «достигает своего расцвета на низшей ступени варварства». «Величие родового строя, но вместе с тем и его ограниченность проявляются в том, что здесь нет места для господства и порабощения. Внутри родового строя не существует еще никакого различия между правами и обязанностями…» [стр. 176].

В дальнейшем у ряда передовых племен главной отраслью труда стали не охота и рыболовство, а приручение, в затем и разведение скота. Между племенами начался обмен скотом. Скот сделался товаром, посредством которого оценивались все товары, он приобрел функции денег. Был изобретен ткацкий станок, и началась плавка металлов. Быстро усовершенствовались орудия производства и оружие [стр.179].

Первое крупное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно и богатства, и с расширением поля производительной деятельности, при совокупности данных исторических условий, с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса - господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых [стр.180].

«Дикий» воин и охотник довольствовался в доме вторым местом после женщины, «более кроткий» пастух, чванясь своим богатством, выдвинулся на первое место, а женщину оттеснил на второе. И она не могла жаловаться. Разделение труда в семье служило основанием для распределения собственности между мужчиной и женщиной [стр.180-181].

Богатство быстро возрастало, оно было богатством отдельных лиц. Производственная деятельность людей расширилась и стала дифференцированной. «… Произошло второе крупное разделение труда: ремесло отделилось от земледелия. «С разделением производства на две основные отрасли, земледелие и ремесло, возникает производство непосредственно для обмена, - товарное производство, а вместе с ним и торговля не только внутри племени и на его границах, но уже и заморская» [стр.182].

«Различия между богатыми и бедными выступает наряду с различием между свободными и рабами, с новым разделением труда - новое разделение общества на классы» [стр.183].

Обмен между отдельными производителями превращается в жизненную необходимость для общества. Происходит третье важнейшее разделение труда - возникает «класс, который занимается уже не производством, а только обменом продуктов». Создается класс купцов [стр.185].

Вместе с возникновением купцов появились и металлические деньги. Это было новое средство господства, был открыт товар товаров, который в скрытой форме содержит в себе все остальные товары. «Вслед за покупкой товаров на деньги появились денежная ссуда, а вместе с ней - процент и ростовщичество». В этот же период возникают новые земельные отношения. Ранее земля была собственностью рода. Теперь она стала принадлежать отдельным лицам с правом наследования, то есть частной собственностью. Землю стали продавать и закладывать [стр.186].

«Так вместе с расширением торговли, вместе с деньгами и денежным ростовщичеством, земельной собственностью и ипотекой быстро происходила концентрация и централизация богатства в руках немногочисленного класса, а наряду с этим росло обнищание масс, и возрастала масса бедняков». Родовой строй оказался бессильным перед новыми элементами, выросшими без содействия с его стороны. «Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием - разделением общества на классы. Он был заменен государством [стр.189].

Таким образом «государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. И чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходима сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». Эта сила и есть государство [стр.190].

Отличительные черты государства - территориальное деление подданных и публичная власть [стр.190-191].

Для сдержания публичной власти необходимы взносы граждан - налоги. С развитием цивилизации даже налогов недостаточно; государство выдает векселя на будущее, делает займы, государственные долги [стр.191-192].

А теперь в заключение - суждение Моргана о цивилизации: "С наступлением цивилизации рост богатства стал столь огромным, его формы такими разнообразными, его применение таким обширным, а управление им в интересах собственников таким умелым, что это богатство сделалось неодолимой силой, противостоящей народу Человеческий ум стоит в замешательстве и смятении перед своим собственным творением. Но все же настанет время, когда человеческий разум окрепнет для господства над богатством, когда он установит как отношение государства к собственности, которую оно охраняет, так и границы прав собственников. Интересы общества безусловно выше интересов отдельных лиц, и между ними следует создать справедливые и гармонические отношения. Одна лишь погоня за богатством не есть конечное назначение человечества, если только прогресс останется законом для будущего, каким он был для прошлого Время, прошедшее с наступления цивилизации, - это ничтожная доля времени, прожитого человечеством, ничтожная доля времени, которое ему еще предстоит прожить. Завершение исторического поприща, единственной конечной целью которого является богатство, угрожает нам гибелью общества, ибо такое поприще содержит элементы своего собственного уничтожения. Демократия в управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее образование освятят следующую, высшую ступень общества, к которой непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Оно будет возрождением - но в высшей форме - свободы, равенства и братства древних родов"[стр.199-200].

государство род германец афинский

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Согласно сказанному, цивилизация является ступенью общественного развития, на которой разделение труда и вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе.

Производство на всех остальных предшествующих ступенях общественного развития было по существу коллективным, равным образом и потребление сводилось к прямому распределению продуктов внутри больших коммунистических общин. Это коллективный характер производства осуществляется в самих узких рамках, но он влек за собой господство производителей над своим производственным процессом продуктом производства. Они знают, что делается с продуктом: они потребляют его, он не выходит из их рук, и пока производство ведется на этой основе, оно не может перерасти производителей, не может породить чуждые им силы, как это бывает в эпоху цивилизации [стр.195].

Необходимо выделить ступени товарного производства, с которой начинается цивилизация:

Введением денег, капитала, ростовщичества;

Появление купцов как посреднического класса между производителями;

Возникновением частной собственности на землю;

Появление рабского труда как господствующей формы производства [стр.197].

Делая прогноз на будущее, в заключение Ф. Энгельс пишет следующее.

«Государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо была связана с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству [стр.194].

Размещено на http://www.allbest.ru/

Краткое изложение

Первое издание этой работы вышло в 1884 году под авторством Фридриха Энгельса. Его работа «Происхождение семьи, частной собственности и государства» базируется на фактологическом материале содержащееся в труде Л. Моргана «Древнее общество».

Затем, в 1891 Ф. Энгельс издает новое издание своего труда, с некоторыми дополнениями, ведь с тех пор, как вышло в свет первое издание, прошло семь лет, и за эти годы в изучении первобытных форм семьи были достигнуты большие успехи.

В своей работе, Энгельс переработал данные Моргана и других ученых по этой теме, сделал дополнения и высказал свою точку зрения и свою теорию. Таким образом, Ф. Энгельс, в исследовании Моргана сделал критические замечания которые относятся к этой теме и записал их в первом предисловии 1884 года: «Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является, в конечном счете, производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но оно само бывает двоякого рода. С одной стороны производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого инструментов; с другой стороны производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи определенной страны, обуславливаются обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны – труда, с другой – семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее тем сильнее проявляется зависимость общественного строя от родовых связей. Между тем в рамках этой основанной на родовых связях структуры общества все больше развивается производительность труда, а вместе с ней – частная собственность обмен,имущественные различия, возможность пользоваться чужой рабочей силой и тем самым основа классовых противоречий: новые социальные элементы, которые в течении поколений стараются приспособить старый общественный строй к новым условиям, пока наконец, несовместимость того и другого приводит к полному перевороту. Старое общество, покоящееся на родовых обледенениях, взрывается в результате столкновения новообразовывавшихся общественных классов; его место занимает новое общество, организованное в государство, низшими звеньями которого являются уже не родовые, а территориальные объединения, - общество, в котором семейный строй полностью подчинен отношениям собственности и в котором отныне свободно развиваются классовые противоречия и классовая борьба, составляющие содержание всей писанной истории вплоть до нашего времени.»

Данная работа раскрывает закономерности развития первобытнообщинного строя, основные этапы его развития и причины его неизбежной гибели. Здесь в диалектической связи показаны процессы развития и возникновение семьи, частной собственности и государства, которые привели к возникновению классового общества.

Первая глава называется «Доисторические ступени культуры» и подразделяются на 3 главных эпохи: дикость, варварство, цивилизация. Но в данной работе описаны только первые две эпохи, которые внутри себя еще делятся на 3 ступени развития – низшая, средняя и высшая.

Кратко охарактеризуем эти 2 эпохи.

Низшая ступень. Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах своего первоначального пребывания, в тропических лесах. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода – возникновение членораздельной речи.

Средняя ступень. Начинается с введения рыбной пищи и с применением огня. Но с этой новой пищей они люди стали независимыми от климата и местности; они могли уже расселятся на большом расстоянии. Заселение новых мест и постоянное стремление к поискам, в соединение с обладанием с огнем, добывающийся трением, доставляли новые средства питания.

Высшая ступень. Начинается с изобретения лука и стрелы, благодаря которым дичь стала постоянной пищей, а охота – одной из обычной отраслей труда. Сравнивая друг с другом народы, которые знают уже лук и стрелу, но еще не знакомы с гончарным искусством можно найти некоторые зачатки поселения деревнями, известную ступень овладения производством средств существования: деревянные сосуды и утварь, ручное ткачество каменные орудия. Огонь и каменный топор уже дают возможность делать лодки и изготовлять бревна и доски для постройки жилища.

Варварство

Низшая ступень. Начинается с введения гончарного искусства. Оно было обязано своим возникновением обмазыванием плетенных сосудов глиной с целью сделать их огнеупорными.

Характерной особенностью этого периода является приручение и разведение животных и возделывание растений. Восточный материк, так называемый Старый свет, обладал почти всеми пригодными для разведения видами животных и видами злаков, кроме одного; западный материк, Америка, из всех поддающихся приручению животных только ламой, а из культурных злаков только одним – маисом. Вследствие этого различия в природных и условиях население каждого полушария развивается по своему собственному сценарию, и межевые знаки на границах отдельных ступеней развития становятся разными для каждого из полушарий.

Средняя ступень, На востоке начинается с приручения домашних животных, на западе – с возделывания съедобных растений при помощи орошения и употребления построек из адобов (высушенного на солнце кирпича-сырца) и камня. Приручение стад и образования крупных стад вело к пастушеской жизни. Возделывание злаков было вызвано, прежде всего, потребностью в корме для скота и только в последствии стало важным источником питания для людей.

Высшая ступень. Начинается с плавки железной руды и переходит в цивилизацию в результате буквенного письма и применения его записывания словесного творчества. Эта ступень, самостоятельно пройденная лишь в восточном полушарии, более богата успехами в области производства, чем все предыдущие ступени. К ней принадлежат греки героической эпохи, итальянские племена незадолго до основания Рима, германцы Тацита, норманны времен викингов.

Произошло изобретение железного плуга, топора, лопаты; благодаря этому земледелие стало в большом размере, полеводство, увеличение жизненных припасов. Начался также быстрый рост населения, которое стало более густым на небольших пространствах, появляются задатки центрального управления. Появились железные орудия, обработка металлов, переходящие в художественное ремесло, зачатки архитектуры как искусства, города, окруженные зубчатыми стенами с башнями, гомеровский эпохи вся мифология – вот главное наследство, которое греки перенесли из варварства в цивилизацию.

Вторая глава называется «Семья», в которой, основываясь на анализ огромного фактического материала, делается вывод, что в первобытном человеческом обществе существовало такое состояние, когда каждая женщина принадлежала каждому мужчине и равным образом каждый мужчина – каждой женщине. Это был период так называемого группового брака, в котором оставалось очень мало места для ревности. Данный брак можно назвать неупорядоченным.

И Согласно Моргану, из этого первобытного состояния неупорядоченных отношений, вероятно, весьма рано развилась:

Кровнородственная семья - первая ступень семьи. Здесь брачные группы разделены по поколеньям: все деды и бабки в пределах семьи являются друг для друга мужьями и женами, равно как и их дети, т.е. отцы и матери; равным образом дети последних образуют третий круг общих супругов, а их дети, правнуки первых, - четвертый круг.

Данный тип семьи уже вымер. Даже у наиболее диких народов, о которых рассказывает история, нельзя найти ни одного бесспорного примера ее. Но то, что такая семья должна была существовать, нас заставляет признать гавайская система родства, остающаяся в силе еще и поныне во всей Полинезии и выражающая такие степени кровного родства, какие могут возникнуть лишь при этой форме семьи; признать это заставляет нас все дальнейшее развитие семьи, предполагающее существование этой формы как необходимой первоначальной ступени.

Пуналуальная семья. В ней из полового общения исключаются родители и дети, а так же братья и сестры. Из пуналуальной семьи возник институт рода. Под родом понимают сообщества родственников, которые имеют одну женщину – предка. При групповом браке, естественно, родственность можно было установить только по женской линии.

По гавайскому обычаю известное число сестер, единоутробных или более дальних степеней родства (двоюродных, троюродных и т. д.), было общими женами своих общих мужей, из числа которых, однако, исключались их братья; эти мужья называли уже один другого не братом, они и не должны были более быть братьями, а «пуналуа», то есть близким товарищем. Равным образом ряд братьев, единоутробных или более дальних степеней родства, состоял в общем браке с известным числом женщин, но только не своих сестер, и эти женщины называли друг друга пуналуа.

Парная семья. В ней мужчина живет с одной женщиной, однако многоженство имеет место, хотя и редко. От женщины на все время сожительства требуется строжайшая верность. Запрет браков между родственниками ведет к укреплению жизнестойкости и развитию умственных способностей людей.

«Женщина у всех дикарей и у всех племен, стоящих на низшей, средней, и отчасти даже высшей ступени варварства, не только пользуется свободой, но и занимает весьма почетное положение» Эпоха варварства отличается наличием матриархата. Это объясняется тем, что женщины, ведущие коммунистическое домашнее хозяйство, принадлежат к одному роду, а мужчины – к разным.

В эпоху варварства появились стада лошадей, верблюдов, ослов, рогатого скота, овец, коз и свиней. Это имущество размножалось и доставляло обильную молочную и мясную пищу. Охота отступила на задний план. Появились рабы. Появление рабства обусловлено тем, что рабочая сила человека стала давать значительный доход, преобладающий перед расходами на ее содержание. Муж при этом стал собственником скота и рабов.

Постепенно родовое богатство переходит в собственность глав семейств (стада, металлическая утварь, предметы роскоши и рабы). «Таким образом, по мере того, как богатство росло, оно давало мужу более влиятельное положение в семье, чем жене, и порождало, с одной стороны стремление использовать это упрочившееся положение для того, чтобы изменить обычный порядок наследования в пользу детей». Но этого не могло быть, пока происхождение считалось по материнскому праву. Его надо было отменить, и оно было отменено. При этом происхождение стало определяться не по материнской, а по мужской линии, вводилось право наследования по отцу.

«Ниспровержение материнского права было всемирно историческим поражением женского пола. Муж захватил в доме бразды правления, а женщина утратила свое почетное положение, была превращена в слугу, в рабу его похоти, в простое орудие деторождения».

Моногамная семья. «Она возникает из парной семьи, как выяснено выше, на рубеже между средней и высшей ступенью варварства; ее окончательная победа - один из признаков начала цивилизации. Она основана на господстве мужа с определенно выраженной целью рождения детей, происхождение которых от отца не подлежит сомнению, а эта бесспорность происхождения необходима потому, что дети со временем в качестве прямых наследников должны вступить во владение имуществом отца. Она отличается от парного брака гораздо большей прочностью брачных уз, которые теперь уже не расторгаются по желанию любой из сторон.

Появившееся единобрачие есть не что иное, как порабощение одного пола другим. Ф.Энгельс пишет: «первая появляющаяся в истории противоположность классов совпадает с развитием антагонизма между мужем и женой при единобрачии, и первое классовое угнетение совпадает с порабощением женского пола мужским».

Итак, мы имеем три главные формы брака, в общем и целом соответствующие трем главным стадиям развития человечества Дикости соответствует групповой брак, варварству - парный брак, цивилизации - моногамия, дополняемая нарушением супружеской верности и проституцией. Между парным браком и моногамией на высшей ступени варварства вклинивается господство мужчин над рабынями и многоженство.

«Моногамия возникла вследствие сосредоточения больших богатств в одних руках, а именно – в руках мужчины и из потребности передать эти богатства по наследству детям этого мужчины, а не другого».

До средних веков не могло быть и речи об индивидуальной половой любви. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отношения, одинаковые склонности и т. п. пробуждали у людей различного пола стремление к половой связи, что как для мужчин, так и для женщин не было совершенно безразлично, с кем они вступали в эти интимнейшие отношения. Но от этого до современной половой любви еще бесконечно далеко. На протяжении всей древности браки заключались родителями вступающих в брак сторон, которые спокойно мирились с этим.

Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь, в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем, они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу, что в древности бывало разве только в случаях нарушения супружеской верности. И, наконец, появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи, спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нeт.

В заключение второго раздела Ф. Энгельс высказывает прогноз: «так как моногамная семья за период с начала цивилизации заметно усовершенствовалась, и особенно заметно в новейшее время, то можно, по меньшей мере, предполагать, что она способна к дальнейшему совершенствованию, пока не будет достигнуто равенство полов. Если же моногамная семья в отдаленном будущем окажется неспособной выполнять требования общества, то невозможно заранее предсказать, какой характер будет иметь ее преемница».

Третья глава называется «Ирокезский род», в которой описывается состав рода ирокезов, специфика данного рода. Например интересный факт заметил Морган, в роду ирокезов у племени сенека имеется восемь родов, носящих названия животных 1) Волк, 2) Медведь, 3) Черепаха, 4) Бобр, 5) Олень, 6) Кулик, 7) Цапля, 8) Сокол. В каждом роде господствуют свои специфические обычаи.

Еще несколько родов образуют фратрию, так несколько фратрий, если брать классическую форму, образуют племя. Дальше объединения в племя подавляющее большинство не пошло. Немногочисленные племена их, отделенные друг от друга обширными пограничными полосами, ослабляемые вечными войнами, занимали небольшим числом людей громадное пространство. Союзы между родственными племенами заключались то там, то тут в случае временной необходимости и с ее исчезновением распадались.

Однако в отдельных местностях первоначально родственные, но впоследствии разобщенные племена вновь сплачивались в постоянные союзы, делая, таким образом, первый шаг к образованию наций. В Соединенных Штатах наиболее развитую форму такого союза мы встречаем у ирокезов.

Таким образом мы видим, что главной ячейкой является род, а от него уже идут различные родовые объединения: фратрия, племя или даже союз.

В следующей, четвертой главе мы узнаем много нового о греческом роде.

Греки, подобно пеласгам и другим соплеменным народам, уже в доисторическое время были организованы сообразно тому же органическому ряду, что и американцы: род, фратрия, племя, союз племен. Фратрии могло не быть, как у дорийцев, союз племен мог образоваться не везде, но во всех случаях основной ячейкой был род. К моменту своего появления на исторической арене греки стояли на пороге цивилизации; между ними и американскими племенами, о которых была речь выше, лежат почти целых два больших периода развития, на которые греки героической эпохи опередили ирокезов. Род греков поэтому уже отнюдь не архаический род ирокезов, печать группового брака начинает заметно стираться. Материнское право уступило место отцовскому, имущество богатой наследницы должно было бы при ее замужестве переходить к ее мужу, следовательно, в другой род, была подорвана основа всего родового права, связи с этим стали допускать чтобы девушка вы ходила замуж внутри своего рода в интересах сохранения за последним этого имущества.

В пятой главе Энгельс рассматривает «Возникновение Афинского государства». Которое развивалось, частью преобразуя органы родового строя, частью вытесняя их путем внедрения новых органов и, в конце концов, полностью заменив их настоящими органами государственной власти. В историческом ходе развития событий у Афин родовой строй рушился на глазах, терял свой авторитет, тем самым незаметно развивалось государство. Благодаря разделению труда образовывались новые группы, отрасли, создавались новые органы защиты интересов, появилась публичная власть, против которой родовой строй уже не мог устоять, точнее родовой строй в данном новом обществе ничем уже не мог помочь обществу, в связи с их новыми потребностями. И ему на замену пришло государство.

В какой степени сложившееся в главных своих чертах государство соответствовало новому общественному положению афинян, свидетельствует быстрый расцвет богатства, торговли и промышленности. Классовый антагонизм, на котором покоились теперь общественные и политические учреждения, был уже не антагонизмом между знатью и простым народом, а антагонизмом между рабами и свободными, между находившимися под покровительством и полноправными гражданами.

Возникновение государства у афинян является в высшей степени типичным примером образования государства вообще, потому что оно, с одной стороны, происходит в чистом виде, без всякого насильственного вмешательства, внешнего или внутреннего, - кратковременная узурпация власти Писистратом не оставила никаких следов, - с другой стороны, потому, что в данном случае весьма высоко развитая форма государства, демократическая республика, возникает непосредственно из родового общества и, наконец, потому, что нам достаточно известны все существенные подробности образования этого государства.

Главы: шестая, седьмая и восьмая повествуют нам о роде и происхождении государства в Риме, у кельтов и германцев. Данные главы рассказывают нам об их устройстве, о семье, о законах по которым они жили из поколения в поколение, и о том, что при образовании государства изменялась жизнь общества. Что и так понятно и неизбежно при переходе от одной системы к другой. К сожалению не все государства возникли таким путем, как Афины, т.е. без всякого насильственного вмешательства. Допустим в Шотландии гибель родового строя совпадает с подавлением восстания 1745 года. А Римское государство превратилось в гигантскую сложную машину исключительно для высасывания соков из подданных. Налоги, государственные повинности и разного рода поборы ввергали массу населения во все более глубокую нищету, этот гнет усиливали и делали невыносимым вымогательства наместников, сборщиков налогов, солдат. Вот к чему пришло римское государство с его мировым господством, свое право на существование оно основывало на поддержании порядка внутри и на защите от варваров извне, но его порядок был хуже злейшего беспорядка, а варваров, от которых оно бралось защищать граждан, последние ожидали как спасителей. Из этого следует то, что у каждого народа своя история, и свой переход к государственной власти.

Подводя итоги, Ф. Энгельс пишет:

«Выше мы рассмотрели в отдельности три главные формы, в которых государство поднимается на развалинах родового строя. Афины представляют самую чистую, наиболее классическую форму: здесь государство возникает непосредственно и преимущественно из классовых антагонизмов развивающихся внутри самого родового общества. В Риме родовое общество превращается в замкнутую аристократию среди многочисленного, вне его стоящего, бесправного, но несущего обязанности плебса; победа плебса взрывает старый родовой строй и на его развалинах воздвигает государство, в котором скоро исчезают и родовая аристократия и плебс. Наконец, у германских победителей Римской империи государство возникает как непосредственный продукт завоевания обширных чужих территорий, для господства над которыми родовой строй не дает никаких средств.

Девятый раздел носит название «Варварство и цивилизация». Этот заключительный раздел является обобщением изложенного выше, и посвящен общим экономическим условиям, которые подрывали родовую организацию общества и, с появлением цивилизации, полностью устранили ее. Здесь нам не обойтись без обширных цитат из работы Ф.Энгельса, так как они в обобщенном виде формулируют итоги изложенного в работе.

Род, отмечает Ф.Энгельс, «достигает своего расцвета на низшей ступени варварства». «Величие родового строя, но вместе с тем и его ограниченность проявляются в том, что здесь нет места для господства и порабощения. Внутри родового строя не существует еще никакого различия между правами и обязанностями…».

В дальнейшем у ряда передовых племен главной отраслью труда стали не охота и рыболовство, а приручение, в затем и разведение скота. «…это было первое крупное разделение труда». Между племенами начался обмен скотом. Скот сделался товаром, посредством которого оценивались все товары», он приобрел функции денег. Был изобретен ткацкий станок, и началась плавка металлов. Быстро усовершенствовались орудия производства и оружие.

Первое крупное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно и богатства, и с расширением поля производительной деятельности, при совокупности данных исторических условий, с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса – господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых».

«Дикий» воин и охотник довольствовался в доме вторым местом после женщины, «более кроткий» пастух, чванясь своим богатством, выдвинулся на первое место, а женщину оттеснил на второе. И она не могла жаловаться. Разделение труда в семье служило основанием для распределения собственности между мужчиной и женщиной…».

Богатство быстро возрастало, оно было богатством отдельных лиц. Производственная деятельность людей расширилась и стала дифференцированной. «… Произошло второе крупное разделение труда: ремесло отделилось от земледелия. «С разделением производства на две основные отрасли, земледелие и ремесло, возникает производство непосредственно для обмена, - товарное производство, а вместе с ним и торговля не только внутри племени и на его границах, но уже и заморская». «Различия между богатыми и бедными выступает наряду с различием между свободными и рабами, с новым разделением труда – новое разделение общества на классы». Обмен между отдельными производителями превращается в жизненную необходимость для общества. Происходит третье важнейшее разделение труда – возникает «класс, который занимается уже не производством, а только обменом продуктов». Создается класс купцов.

Вместе с возникновением купцов появились и металлические деньги. Это было новое средство господства, был открыт товар товаров, который в скрытой форме содержит в себе все остальные товары. «Вслед за покупкой товаров на деньги появились денежная ссуда, а вместе с ней – процент и ростовщичество». В этот же период возникают новые земельные отношения. Ранее земля была собственностью рода. Теперь она стала принадлежать отдельным лицам с правом наследования, то есть частной собственностью. Землю стали продавать и закладывать.

«Так вместе с расширением торговли, вместе с деньгами и денежным ростовщичеством, земельной собственностью и ипотекой быстро происходила концентрация и централизация богатства в руках немногочисленного класса, а наряду с этим росло обнищание масс и возрастала масса бедняков». Родовой строй оказался бессильным перед новыми элементами, выросшими без содействия с его стороны. «Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием – разделением общества на классы. Он был заменен государством.

Таким образом «государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. И чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходима сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». Эта сила и есть государство.

Отличительные черты государства – территориальное деление подданных и публичная власть. Для содержания публичной власти вводятся налоги, государство делает государственные долги. Вследствие этого чиновники, как органы общества, становятся над обществом.

Делая прогноз на будущее, в заключение Ф. Энгельс пишет следующее.

«Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо была связана с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству.

Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и бронзовым топором».

первобытнообщинный строй собственность государство

Размещено на Allbest.ru