Значение принцип матфея в основных терминах, используемыех в книге а.с.ахиезера критика исторического опыта. Принцип Матфея, который заставит поверить, что все будет хорошо! Эффект матфея в науке

…ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет. (Мф 25:29).

Беседовал я тут на днях с одним бельгийцем (кстати, что важно — своим погодком), которого волей судьбы занесло в Украину. И он, на правах человека интересующегося историей и политологией, как бы невзначай проронил: «меня не устраивает, что богатые становятся все богаче, а бедные все беднее»…

«Елки-палки, неужели в Европе все еще витает дух социализма с призраком коллективизации где-то в контексте?» — подумал я, и пошел гуглить…

Понятное дело, что среднего мнения по больнице я не нагуглил (тьфу-тьфу-тьфу), но наткнулся на другую интересность…

Может быть вы слышали о «Законе Матфея» (да-да, это фраза из эпиграфа, которую на свой манер пересказал мне мой иностранный собеседник)? «Закон Матфея» — это закон неравномерного распределения… Когда богатые становятся богаче, а бедные беднее; когда именитых ученых цитируют все чаще, а их непопулярных коллег – все реже; когда катализаторами одних веществ являются элементы самих этих веществ (автокатализ), в то время как катализаторами других являются внешние элементы…

Не поленитесь, взгляните на статью в «Википедии» … Здесь есть все – историческое прошлое, проблематика, полемика в научных кругах и даже свои «апологеты» (например, некий Дэниэл Ригни написал об этом эффекте несколько книг!)…

Но у меня вот, по мере изучения, назрел следующий болезненный вопрос… Кто из нас идиот? Кагалда научных сотрудников, или я сам, возомнивший что названный «эффект» яйца выеденного не стоит. (Не спешите саркастично улыбаться, я знаю, к какому ответу вы склоняетесь).

Давайте сыграем в игру – проведем мысленный эксперимент. А материалом для него нам послужит выражение: «имеющий знания с каждым днем обладает все большим их количеством, а не имеющий знаний с каждым днем – все меньшим». Обратите внимание, я не использую эмоционально окрашенные выражения типа «развивается» иди «деградирует» — только факты, только хардкор. А теперь разберемся…

Предположим, есть у нас два друга – Д1 и Д2.

Д1 – ученый. А Д2 – алкоголик. Вам ведь тоже очевидно, кто из них обладает большим количеством знаний?

Не сомневаюсь.

Точно так же я не сомневаюсь, что в 999 999 из 1 млн. случаев, в течение ближайших адцати лет Д1 будет становиться все умнее, обрастать узкими знаниями и научными степенями, а Д2 все ближе будет подбираться к состоянию первичного хаоса, а затем и ящику известной формы.

Скажите, это тоже неравномерное распределение?

А ведь это «социально несправедливо», что «умные – умнеют, а дураки – регрессируют». Нужно отобрать книжки у умных и раздать глупым. Вот тогда-то и воцарится мир, дружба, равенство и братство.

В общем, что я хочу сказать по существу…

Движение времени усиливает тенденции. Вот и весь «закон Матфея».

Чем больше времени сегодня вы уделяете спорту, тем выше шансы на то, что завтра вы будете здоровее остальных. Чем усерднее учите иврит, тем выше вероятность, что со временем прочтете «Тору» в оригинале. Чем настойчивее создаете систему маркетинга в своем бизнесе, тем возможнее, что однажды он станет финансово предсказуемой машиной по производству денег…

А по поводу «закона средних чисел» и «равномерного распределения» отправляю вас с Нассиму Талебу. Разумеется, прислушиваться не обязательно, особенно, если вы осознаете тенденцию, которую таким образом создаете…

Просто кто замечает, что уже имеет, тому дано будет и приумножится!

Прекрасный пример, как это сделать, описан в истории «Принцип Матфея», автор Вероника Кирилюк.

Она вспомнила анекдот, который на днях рассказала подруга.
Пришел новый русский в магазин, чтобы сдать новогоднюю гирлянду.
- Не работает? - спрашивает его продавец.
- Почему? Очень даже работает, - отвечает тот.
- А в чем тогда дело?
Покупатель вздохнул и ответил:
- Не радует.

Вот так было и у неё : все вроде бы хорошо, но ничто не радовало . И странное дело, но с каждым месяцем проблемы только накапливались.
Сначала прорвало трубу в ванной, и она затопила соседей снизу. Потом поцарапали крыло ее джипа. Затем щенок подруги, пока они пили чай на кухне, испортил ее новые итальянские туфли. Ну а когда среди ночи вдруг упала картина и чуть ее не пришибла, то ОНА поняла, что где-то явно накосячила.

Когда она утром рассказывала об этом коллегам, маркетолог Света только пожала плечами:
- Принцип Матфея, дорогая.
- В смысле? - не поняла ОНА.
- Ну, в Библии написано: «…кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет».
- Кто будет отнимать?
- Ну кто-кто? - как маленькой, ответила Света и подняла она глаза к небу.
- И что делать?
Света вздохнула:
- Плюсовать.
- Что? - не поняла ОНА.
- Все! - ответила та. - И хорошее, и плохое.

ОНА бы забыла об этом странном принципе, но через пару минут охранник сказал, что поцарапали второе крыло. И тогда она решила, что стоит попробовать этот Светкин закон…

Поэтому когда в обед директор раскритиковал ее новый проект, она спокойно ответила:
- Это к счастью , - и вышла из кабинета.
Приплюсовала.
Затем решила сделать себе приятное - зашла в любимое кафе. Через 10 минут позвонила секретарь: «Давай обратно. Шеф решил, что кто-то из конкурентов заинтересовался твоим проектом, поэтому он срочно поставил его в разработку».
До конца недели на все мелкие проблемы ОНА отвечала:

«Засчитывается», «Плюсую», «К счастью». И скрепя сердцем принимала более крупные: «Ну, хорошо, и это в копилку», «Все к лучшему».

И что странно, но каким-то непонятным образом этот принцип Матфея работал. Потому что где-то отнималось, но при этом открывались какие-то новые возможности. Причем там, где ОНА совершенно не ожидала.
И когда от нее вдруг решил уйти Миша… она даже не удивилась.
- Тебе что вообще наплевать, что я сейчас собираю вещи? - возмущенно спросил он.
- Не наплевать, - ответила ОНА - Но ты за гражданский брак, не готов к детям и даже не хочешь знакомить меня с друзьями. У меня тогда вопрос к себе самой: «А зачем ты мне такой нужен, если я за отношения, хочу детей и обычно душа компании?» Поэтому твой уход, Миша, к счастью».
Тот офигел от таких слов и даже перестал собирать вещи, но ОНА уже стала ему помогать, вытащив второй чемодан…

Света была права: принцип Матфея работал, и теперь никто не отрезал кусочки от того, что она имела. Наоборот, там, где было мало, откуда-то приплюсовывалось. Если же появлялись проблемы, то как урок или напоминание: не делай другим плохо - обязательно вернется. Но все-таки больше было хорошего. В разы больше.

Сформулирован в Евангелии от Матфея: "Всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет" (25, 29).

П. М. совместно с принципом уравнительности составляет, дуальную оппозицию, полюса которой находятся в состоянии амбивалентности. П. М. фиксирует определенную тенденцию, присущую всем обществам, хотя в разных масштабах и реализуемых с разной скоростью. Всякое новшество, новые формы деятельности имеют очаговый характер, возникают в точках роста, развития, в центрах, в очагах более высокой, более творческой формы деятельности, что требует определенной концентраций в них ресурсов.

Следствием этого является поляризация общества на управляющих и управляемых, на богатых и бедных, что открывает возможность социальных антагонизмов. Развитие этих тенденций ограничено в каждой культуре некоторой мерой, переход через которую рассматривается как недопустимый, как вызывающий дискомфортное состояние, возможно порождающее косу инверсии, сметающей центры власти и центры богатства; приводит к торжеству уравнительности. Однако этот результат постоянно подвергается давлению П.

М., что опять может нарушить меру. В условиях либеральной цивилизации при росте самосознания и ответственности личности П.

М. в возрастающих масштабах переходит в сферу духа. Знания, умения, духовное и культурное развитие растут тем больше, чем больше продвинуты в этой области люди. Этот процесс становится все более важным духовным ресурсом в системе управления любого сообщества, общества в целом, все более важным элементом капитала, оттесняя на второй план все иные формы ресурсов, что приводит к преодолению капитализма.

возникновению информационного общества.

Воистину никогда не знаешь, как могут быть использованы хорошо всем известные слова, вырванные из своего контекста. Эта участь постигла и следующий фрагмент:

Мф.13:12 « кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет »

Известный ученый Роберт К. Мертон на основании многочисленных интервью Хэрриет Заккерман (Zuckerman) с лауреатами Нобелевской премии вывел тенденцию в науке, которую он назвал «эффектом Матфея». В этих интервью неоднократно повторяется мысль, что знаменитым ученым воздаются несоразмерно большие почести за их вклад в науку, тогда как заслуги относительно малоизвестных ученых часто оцениваются несоразмерно низко, хотя вклад их нередко бывает сопоставимым. Один лауреат премии по физике сформулировал это так: «Когда речь идет о признании заслуг, научное сообщество поступает весьма своеобразно. Оно склонно приписывать все заслуги тем людям, которые уже знамениты». Таким образом, эффект Матфея (хотя слова, положенные в основу этого названия, сказаны не Матфеем, а Иисусом Христом) заключается в том, что ученые готовы преувеличивать достижения своих коллег, уже составивших себе имя благодаря тем или иным прежним заслугам, а достижения ученых, еще не получивших известности, они, как правило, преуменьшают или вообще не признают. По мысли автора, библейская притча порождает соответствующую социологическую формулу - ведь представляется, что именно в такой форме происходит распределение морального дохода и когнитивного богатства в науке.

По мнению Мертона, когнитивное богатство в науке выступает в виде изменяющегося запаса знаний, а социальный компонент морального дохода ученых принимает форму крупиц признания коллег, которые, постепенно накапливаясь, образуют богатство его репутации. Существует определенная градация признания заслуг (или «монет», говоря словами Мертона). Монеты бывают разного достоинства: самая дорогая и редкая - это то высокое признание, символом которого является присвоение имени ученого целой научной эпохе, - так, например, мы говорим об эпохах Ньютона, Дарвина, Фрейда, Кейнса. Следующая планка, существенно более низкая, но все же близкая к вершине признания в наше время, - это Нобелевская премия. Другие формы и эшелоны "ономастики" в науке, т.е. практики присвоения имени ученого сделанному им открытию или отдельному аспекту этого открытия, включают тысячи законов, теорий, теорем, гипотез и констант, носящих имя их создателей. Так, мы говорим о теореме Гаусса, константе Планка, принципе неоп ределенности Гейзенберга, распределении Парето, коэффициенте Джини, латентной структуре Лазарсфельда. Другие формы признания заслуг среди ученых, раздаваемые в куда больших количествах, имеют еще более мелкую градацию - избрание членом почетного научного общества, присуждение разнообразных медалей и премий, присвоение имени ученого кафедре, учебному или научно-исследовательскому институту и, наконец, самая распространенная и базовая по существу форма признания ученого - использование другими учеными его трудов и открытое признание его авторства.

Выводы Мертона подтверждают и исследования других ученых. Так, Стефен Коул, проведя исследование выборки американских физиков, обнаружил, что чем выше научная репутация автора, тем более вероятно, что среди других статей примерно одинакового качества (оцениваемого по числу позднейших ссылок на эти статьи) его статьи получат быстрое признание в научных кругах (измеряемое по количеству ссылок на эти статьи в течение первого года после публикации). Прежние заслуги авторов в определенной мере ускоряют распространение их последующих результатов (Cole S . Professional Standing and the Reception of Scientific Discoveries // American Journal of Sociology , 1970, v .76, p .291-292. ).

Роберт Мертон обращает внимание и на другую проблему, связанную с эффектом Матфея. По его словам, существующая в большинстве стран система образования ориентирована на тех, кто проявляет незаурядные способности для своего возраста. Все академические блага - стипендии, интернатура, жилье по месту учебы - достаются именно им. Как утверждает другой ученый, А. Грег, «система вознаграждает раннее развитие, которое может быть, а может и не быть предвестником проявления способностей в будущем. По сути, таким образом, мы невольно преуменьшаем главный образовательный капитал человека - время, отпущенное ему природой на созревание… Таким образом, рано развившееся дарование может победить в текущей конкурентной борьбе, но в конечном счете победа эта происходит за счет мутантов, развивающихся медленнее, но имеющих больший потенциал» (Gregg A. For Future Doctors. - Chicago: University of Chicago Press , 1957. , p.125). Подобные медленно созревающие «мутанты» проскальзывают сквозь институциональное сито для отбора дарований, поскольку это сито устроено так, что в основу оценки относительных способностей человека закладывается его физический возраст. Эта система особенно болезненно бьет по молодым людям из бедных семей. Если они не проявят себя уже в раннем возрасте, если они не раскроют свои таланты уже в самом начале своего жизненного пути и не получат стипендии или другой материальной поддержки, они бросают обучение и чаще всего навсегда лишаются возможности реализовать свой потенциал. В результате многие из [вероятно] более многочисленных одаренных выходцев из бедных семей, по-видимому, оказываются навсегда потерянными для науки. Таким образом, привилегированное положение талантливой молодежи, характерное для наших институтов, наносит глубокий [и обычно скрытый] ущерб [потенциальным] поздним талантам, не имеющим каких-либо экономических или социальных преимуществ.

Автор также обращает внимание и на такую проблему, как отсутствие у представителей старшего поколения ученых такой самокритичности и душевной щедрости, как у Исаака Барроу, первого председателя кафедры математики в Кембридже, который освободил это почетное место в «почтенном возрасте» тридцати девяти лет в пользу своего двадцатисемилетнего ученика - некоего Исаака Ньютона. В наше время, во всяком случае - в годы академического полноводья и кажущейся беспредельной научной экспансии - Барроу, конечно, остался бы заведовать кафедрой, а для Ньютона создали бы новую.

Наука и искусство. С древних времён до наших дней между этими сферами было и остаётся очень много общего.

Как для учёного, так и художника характерна одержимость своей работой. Вдохновение, озарение - или же, напротив, гранинское: "Занятие наукой скорее напоминает мне болезнь вроде наркомании или алкоголизма. Пьёшь потому, что не можешь не пить. Отказаться нет сил. Пьёшь - и противно..., но не пить ещё противнее".
Научные объединения похожи на творческие тусовки — с молодёжью, собирающейся вокруг наставников, с конкуренцией, подковёрной вознёй, застарелыми обидами, завистью, интригами, ударами в спину, "подножками" и прочими вульгарными выходками, с одной стороны, — и поразительной человечностью, совершенно бескорыстной помощью - с другой. Последнее, к сожалению, встречается в этих террариумах единомышленников не так часто, как хотелось бы, но всё же существует.

И тут, и там можно наблюдать два основных принципа отбора: положительный и отрицательный.
Положительный — когда набирают в коллектив, публикуют, привечают и т.п. лучших, а отрицательный — когда лучших сознательно или бессознательно отсеивают и ориентируются на "крепких середнячков" (чтобы кто-нибудь, не дай бог, не всколыхнул тихое, уютное и насквозь предсказуемое болото).
Гендерный отбор также подчас играет не последнюю роль.
(Особо отмечу, что всё это ни в коем случае не должно быть оправданием собственных неудач и бальзамом на душу всяческим "непризнанным гениям"! Кроме того, сам молодой учёный/автор/художник - я убеждена - просто не способен адекватно определить, насколько он талантлив и по какой именно причине его «отфутболили». Но, так или иначе, надо иметь в виду, что возможен и такой поворот дел, когда человек сталкивается именно с отрицательным отбором).

И в той, и в другой области важными — но отнюдь не всеопределяющими — являются талант, упорство и счастливый случай оказаться в нужном месте в нужное время.

Как наукой, так и искусством сложно зарабатывать на жизнь. Некоторым счастливцам удаётся. Остальные по мере возможности совмещают.

А ещё мне бы хотелось упомянуть тут принцип Матфея и закон Парето, хотя это уже всеобщие закономерности, выходящие далеко за пределы искусства или науки.

Первый, как следует из его названия, сформулирован в Евангелии от Матфея: "Всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет" (25, 29). Короче говоря, богатые богатеют, бедные беднеют. Учёные «с именем» становятся всё более известными, безвестные учёные чаще всего хиреют и в конце концов уходят из науки. Имена более-менее успешных писателей, как правило, всегда на слуху (плюс переиздания идут, гонорары хотя бы не падают), а прочие зачастую со сверхзвуковой скоростью исчезают с горизонта или, в лучшем случае, перебиваются случайными публикациями.

Про закон Парето (он же принцип 80/20), думаю, многие слышали.
20% населения владеют 80% материальных ценностей. 20% продукции, клиентов или работников приносят 80% прибыли. Есть 20% людей успешных в выбранной сфере деятельности, и 80% так толком и не реализовавших себя. Есть 20% учёных или писателей... ну, понятно.
Принцип 80/20 очень важен, так как он противоречит тому, что мы привыкли считать логичным. Мы привыкли жить по принципу 50/50: повезёт — не повезёт, получится — не получится.
А на самом деле есть 20% вероятности, что мы где бы то ни было чего-то добьёмся.
Не так уж много.

Но всё-таки стоит попытаться:)