Не получается забеременеть. Бесплодие — это проклятье? Я - бездетная женщина Почему бездетные женщины такие злые
«Сестра моя старшая. Ей 44 сейчас, коммерческий директор крупной немецкой компании, свой дом, мерседес с водителем, отличные вещи, каждое утро в салон на укладку и макияж перед работой, после работы чаще всего ресторан с какими-нибудь важными клиентами фирмы, театры (в основном модные премьеры и тоже с клиентами), выставки, в основном, профильные по работе. Отдых 5-6 раз в год на хороших курортах. Выглядит великолепно, обычно веселая, очень общительная, мужчин вокруг много (но близкий один, женатый не на ней). Внешне все очень радужно, нам всем она говорит, что счастлива, но бывает раз в год на каком-то празднике выпьет чуток (она вообще не пьет ничего обычно) и всплакнет, что была бы счастлива, если б в придачу ко всему ждала б ее дома дочка. Ребенка не родила, т.к. очень резко пошла в гору по карьерной лестнице, боялась, что беременность и ребенок не позволит ей расти дальше, до коммерческого директора "доросла" к 39 годам, о ребенке первый раз сказала в 40, но родить почему-то не хочет, с удовольствием в выходные берет мою старшую дочку к себе в гости. Стакан воды ей есть кому подать: у нее и кухарка, и помощница по хозяйству круглосуточно дома, и родных много, говорит, что счастлива, что есть у нее сестра и брат, что она любима кем-то и нужна кому-то».
«У моей тети (56 лет) нет детей. Иногда жалеет, что не завела ребенка. А иногда, как посмотрит по сторонам - в ее провинциальном городке работы нет, молодежь часто пьет, многие молодые люди обзаведутся семьей, но по-прежнему живут с родителями в двушке-трешке - денег нет, скандалы, неуживания с тещей-свекровью, поколения ненавидят друг друга, беспросветная безнадега...Не все так живут, конечно, но очень многие. Тогда говорит, рада, что у нее нет детей».
«У меня третий брак, не хотела детей ни от одного мужа, просто не люблю детей, да и к мужьям отношусь ровно, ничего с этим поделать не могу. В молодости работала с детьми, все было нормально, а потом как отрезало, очень редко какой-нибудь ребенок на улице понравится, заставляю себя любить племянницу. Со здоровьем все в порядке, были, к сожалению, аборты в молодости и каждую беременность ощущала жуткий страх от своего состояния. Может быть, моя бабушка мне вправила так мозги, у нее было 5 детей, она была прекрасной матерью, бабушкой, но тем не менее несколько раз слышала от нее "Зачем они нужны дети?" Может быть, если бы я встретила мужчину, которого бы безумно полюбила и который бы сам подталкивал меня к зачатию плода любви, то решилась бы, а так нет, просто размножаться не для меня. А недавно моя мама мне сказала, да и правильно, что не рожаешь. До сих пор не сделала окончательный вывод, правильно или нет я поступила. Возможна я лишила себя счастья, а возможно избежала страданий. Но испытывать судьбу и ставить опыт над ребенком не хочу, сколько матерей не любят своих детей, потому что не их это».
«Моя двоюродная бабушка бесплодна, вдобавок, она еще и детей не любит и никогда их не хотела. Муж ее, детей любил и даже пытался уговорить ее усыновить, но она была категорически против. Прожили они вместе 40 лет. Два года как он умер. Когда я родила дочку, он с таким обожанием возился с ней. Она относится к детям с брезгливостью, до сих пор. Печалится лишь о том, что теперь осталась одна, так как по сути муж возился с ней как с капризным ребенком».
«Моим трем подругам 40, никогда не были замужем, детей нет. Живут нормально, все работают на хороших должностях, одна плотно занимается дачей, другая ремонтом и путешествиями, третья восточными практиками и всякими другими хобби. У последней лет 5 назад были мысли о "родить", но так и не родила. Никто не рвется замуж ВООБЩЕ. Сама я в разводе, 2 детей, ношусь как савраска. Мои дети - "дочери полка", мои подруги их любят и с удовольствием общаются при встречах (мы никогда не гнали детей от "взрослых" разговоров, всегда общались на равных). Иногда я подругам завидую, ибо они живут в свое удовольствие. У них есть время заниматься собой, своим здоровьем, у меня этого времени практически нет. Жду не дождусь, когда дети вырастут, я тогда заведу собачку и будем ездить с подругами друг к другу в гости и отдыхать все вместе без оглядки на детей».
«Очень часто "хронически одинокие" люди мягко говоря, своеобразны. Совершенно однозначно, что большинство - глубокие, махровые эгоисты. Моей подруге почти 40 лет, она купается в своем одиночестве, занята собой любимой, пестует свой "плохой характер" (по ее же словам). Снимает студию, на работу 10 минут пешком, работа примитивная, но спокойная и безответственная. Есть у нее сильно пожилой любовник, живущий в другой стране, с которым она общается раза два-три в год уже лет 15. Честно говоря, мне ее не жалко совершенно».
Еще больше историй
Когда автор этих строк переживала выкидыши, об этом еще не было принято говорить. Теперь она приглашает к диалогу таких, как она — бездетных. Как с этим жить? И можно ли смириться? У нее самой это почти получилось. Но иногда 50-летняя Джилл Глисон все-таки думает о том, какими могли вырасти ее не родившиеся дети.
«Я мало говорю о своих неудачных беременностях. Никто, кроме моей семьи и моих лучших друзей, не знает об этом. Их было три. Три потерянных ребенка. Но это было давно, в прошлых жизнях, и я больше не думаю об этом. Мне 50 лет. У меня не будет детей. Моя жизнь пошла другим путем. Я принимаю и даже приветствую это.
После трех выкидышей вам нужно продолжать жить. Но иногда мысли «а что, если бы» все-таки врываются в сознание после случайных фраз или ситуаций. Я помню разговор несколько лет назад с мужчиной, которого полюбила и который разбил мне сердце. Мы сидели на диване, обнимались и разговаривали. Как и я, он был разведен, как и у меня, у него не было детей. Он не хотел их. И он сказал в шутку: «Жаль, что у нас не будет детей, у них могли бы быть такие же длинные ноги, как у тебя».
Я залилась слезами и стала кричать, что у него нет чувства такта. Я думаю, эта вспышка удивила нас обоих. Тогда мне пришло в голову, что, возможно, я не совсем смирилась со своей бездетностью, как думала раньше. Или же меня так расстроило, что моему мужчине все равно, что у нас никогда не будет детей. Для меня это всегда представлялось конечным актом любви и преданности.
Свой первый выкидыш я пережила в 22 года, будучи безумно влюбленной в своего жениха. Беременность была случайной, и я очень нервничала.
Ребенок умер на сроке в 12 недель. Мне пришлось хирургическим путем удалять маленький комочек ткани, который через шесть месяцев мог стать человеком. Несмотря на то, что он был безжизненным, мое тело цеплялось за него и не хотело отпускать.
Мой будущий муж был так же разбит этим, как и я. Долгие годы он хранил первое заключение из клиники о том, что я беременна. Сейчас у Шона и его нынешней жены девять детей.
Два других выкидыша произошли одновременно. Мужчина, от которого я забеременела, не был хорошим человеком, и я сказала себе, что, возможно, это даже к лучшему. Именно так вы говорите себе после того, как потеряли ребенка, и это же слышите от друзей и родных (если они вообще что-то вам скажут). Хотя в то время мне просто хотелось, чтобы мне соболезновали.
Никогда не забуду, как мне делали УЗИ во время второй беременности: холодное желе на моем слегка округлившемся животе. Два сердца, которые обнаружил врач. «Близнецы», — сказал он.
После этого я уже никогда не забеременею. Это нормально. Я не из тех, кто думает, что все женщины обязательно должны стать матерями. Некоторые из нас просто не созданы для того, чтобы рожать.
Бездетные женщины создают себе потомство другими способами. Для меня это слова. Книга, которую я пишу, скоро станет моим ребенком. Я воспитываю своих родителей, друзей, собаку. Моя жизнь была интересной и насыщенной, мне во многом повезло. Я путешествовала по всему миру от Эквадорских островов до Израиля. Я любила и была любима, и хотя сейчас я одна, я верю, что любовь ко мне вернется.
Но иногда, когда меня окружают дети, я чувствую небольшой укол в сердце. Я смотрю на их родителей, на то, как они смеются или плачут, держатся за руки и обнимаются, и думаю: «Это могла быть я!».
Я думаю о детях, которых у меня никогда не было, особенно о первом. Мы хотели назвать его Салливан или Салли, неважно, родился бы мальчик или девочка. Идеальное имя: уникальное, но не глупое. Хороший способ почтить наши с Шоном ирландские корни.
Сейчас Салли могло бы исполниться 28 лет. Он мог бы быть писателем, как я, или художником, как его отец. Или это была бы сильная независимая молодая женщина, смелая и жесткая, путешествующая по миру. Врач или фермер. Мой ребенок, которого никогда не было.
Странная вещь: мое тело знает, что такое беременность, так и не выносив ребенка. Мне знакома утренняя тошнота, я все еще чувствую запах влажного летнего воздуха Чикаго, те ароматы, которые я вдыхала в беременность Салливаном. Я тогда закрывала нос, проходя мимо мусорных контейнеров, отчаянно пытаясь справиться с подступающей тошнотой.
Я знаю, какой чувствительной становится грудь, и как быстро меняется твое настроение. Как постоянно хочется есть. Знаю, каково это — гладить свой живот, удивляясь, что внутри растет человек. Видеть пятна крови на трусиках, когда их не должно там быть. И слышать, как врач говорит: «Извините, я не слышу сердцебиения».
Мой единственный брат умер три года назад, так и не став отцом. Я никогда не спрашивала у родителей, не тоскуют ли они по внукам. Мои мама и папа тоже путешественники, они сами как большие дети. И они никогда не давили на меня, что я должна снова пытаться забеременеть.
У моей двоюродной сестры есть дочь Оливия, прекрасная девушка 17 лет. Они очень близки с моим отцом, она часто его навещает. Иногда, когда я смотрю на них, внутри меня что-то трескается, как лед в стакане. Он бы любил своих внуков. И моя мама тоже.
Сейчас родителям уже много лет: папе 84, маме 79, и недавно ей поставили диагноз — деменция. Когда они уйдут, я останусь одна. У меня больше не будет семьи, я последняя. Кто будет заботиться обо мне в старости?
Мне впервые в жизни приходит в голову, что я могу полюбить мужчину с детьми. Конечно, сейчас дети любого из моих потенциальных партнеров уже взрослые, и это нормально. Но мне нравится думать, что даже в моем возрасте у меня еще есть шанс создать семью».
В современной России материнство/ родительство является не только индивидуальным выбором женщины /пары, но и постоянным объектом социального принуждения как со стороны ближайшего окружения, так и со стороны государства. В современной России наблюдаются схожие с западноевропейским обществом демографические процессы: увеличение возраста вступления в брак и рождения первого ребенка, сокращение количества детей, партнерство без официальной регистрации брака и т.д. Происходит значительное расширение строгих рамок советской морали. Все эти трансформации, казалось бы, ведут к бо льшей свободе индивидов по организации и планировании собственной матримониальной и репродуктивной жизни и принятия решений относительно нее. Однако зоны несвободы, практики вмешательства в приватную жизнь другого человека до сих пор остаются нормой. Вопрос деторождения не является пространством исключительно приватных персональных решений, при этом он не только и не столько является сферой государственных интересов и вмешательства, сколько сферой повседневного рутинизированного регулирования и контроля. Через постоянный социальный контроль, через одобрение и осуждение осуществляется воспроизводство морально одобряемой нормы. В соответствии с этой нормой предписывается возраст вступления в брак, возраст и брачный стаж, необходимый для рождения ребенка и т.д. Не очевидные, не всегда заметные, но глубоко усвоенные правила становятся явными при их нарушении. Именно бездетность делает очевидной норму обязательного материнства в российском обществе.
Обсуждение вопроса о наличии детей, о планах на детей не только не считается вмешательством в частную жизнь, но широко распространен и легитимен в российской культуре - эти вопросы могут задавать родственники и коллеги, знакомые и попутчики, работодатели и друзья:
«Действительно, вокруг только и слышишь вопросы: КОГДА? Иногда возникает такое чувство, будто все сговорились».
Когда бездетность, нарушающая коды «нормального» родительства (времени, возраста, брачного стажа и пр.), становится очевидной, она проблематизируется окружающими, превращается в область особого интереса и озабоченности, более того, требует публичного объяснения и оправдания, в том числе признания в бесплодии:
«Какой смысл скрывать, если все время сыпятся вопросы, почему детей не заводите, ведь возраст и т.п. Как-то странно было бы говорить, что мы хотим подождать, "пожить для себя"... Мы уже 9 лет для себя живем, достаточно уже (хотя 6 лет из 9 мы боремся с бесплодием). Да и на работе пришлось сказать, как бы меня отпускали все время - то к врачу, то анализы, то еще какой случай»
«Не хочу, говорить о бесплодии, наверное, из-за сложившегося стереотипа- замужество-беременность-роды. И после свадьбы/ начала совместного проживания (нужное подчеркнуть) все родственники, знакомые(и не очень) ждут, когда...И если сказать я ХОЧУ, но НЕ Могу! Начнутся расспросы, советы(не всегда самые добрые), жалость и т.д. Лучше молчать, чем говорить»
«Бесплодие» в повседневной жизни становится маркером «социальной дефектности», патологией не медицинской, а социальной. У этой «дефектности», «патологии» находятся и «социальные» причины - «неправильное» поведение: «пил- гулял», добрачная беспорядочная сексуальная жизнь, аборты и прочее. И последствия такого «неправильного» поведения - неспособность справиться с социальными ролями матери и жены:
«Когда я попала в больницу на операцию (вследствие которой я вынуждена искать с/маму) несколько знакомых не скрывали своего злорадства по этому поводу, и одна из них мне так и сказала, что вот увидишь - тебя бросит муж, поскольку ты не сможешь ему родить ребенка».
В общественном мнении отсутствие детей - это показатель отсутствия моральности. Не случайно женщины, которые прибегают к ВРТ, часто, рассказывая о себе, подчеркивают свою «нормальность»: не только «правильный» здоровый образ жизни (не пила, не курила»), но и свою социальную состоятельность в целом. Они описывают себя как компетентных, профессиональных, часто и экономически успешных, находящихся в стабильных брачных отношениях. Однако бесплодности достаточно, для того, чтобы женщину обвиняли в ее нестоятоятельности и недостаточной моральности, за которую она несет персональную ответственность. Причем такие обвинения могут предъявить самые близкие люди.
«Мне даже муж как-то раз сказал, что "наверное, по молодости я хорошо погуляла...", Подруга, когда я ей отвечала, почему проще на определенные темы общаться с людьми, переживающими те же проблемы - что они не считают огульно, что в проблемах с деторождением ВИНОВАТЫ сами те, у кого есть проблемы - она ответила, а что - это ведь ПРАВДА».
Неспособность к выполнению роли матери, а вкупе с ней и роли жены ставит под угрозу будущее семьи и, не предлагая альтернатив, требует исключения женщины:
«Свекровь - потребовала развода после моей операции, аргументируя, что детей не будет, на фиг такая жена»
«А для свекров, и наверно, для всей родни своего благоверного я "калечная, не способная родить", папаша его заставлял на первом году жизни развестись, хотя моих проблем и знать не знал, просто потому что не беременею, ну и по сей день остаюсь для него ущербной, брат мужа с женой в кругу своих друзей посмеиваются, и тоже намекал на развод»
«В субботу будет 7 лет, как я замужем, и 6,5 лет как я не общаюсь с родственниками мужа. После моей операции было сказано: Разводись, зачем тебе бесплодная жена»
Бездетность, бесплодие поднимают вопрос социальной и субъектной «пригодности». Материнство считается критерием и показателем «правильной» женственности, осуществления правильной женской роли. Отношение к бесплодию показывает, что зачастую ценность женщины для ближайшего окружения может сводиться к здоровому телу, выносившему ребенка, а затем к роли домохозяйки и няни, воспитывающей ребенка. Ценность личности и ее достоинство, успехи, страдания в расчет не принимаются. Невозможность материнства демонстрирует несостоятельность женщины в целом
«…это ужасно, когда ты чувствуешь себя виноватой и постоянно ловишь себя на мысли, что ты ни на что не способна, даже вроде бы такая естественная вещь для женщины как продолжение рода для тебя становиться проблемой»
Неспособность к материнству, контролируемая ближайшим и не очень окружением, производится как социальный дефект, ставящий под вопрос общую социальную компетентность и субъектную компетентность женщины:
«Я много раз задавала это вопрос себе, почему же мне стыдно за свое бесплодие, почему я прилагаю все усилия, чтобы никто и никогда не узнал об этом среди моих знакомых и родственников. Наверное, это реакция на отношение общества к этому. Кроме этого, общество принимает успешных людей, которые во всем достигают успеха, я давно никому не показываю больных мест».
Женщины, не получая поддержки от окружения, принимают навязываемую им вину, погружаются в тяжелые переживания, теряют уверенность в себе. Бесплодие в российском культурном пространстве заставляет женщину чувствовать себя неспособной, неправой, но и вызывает у нее чувство персональной ответственности за бездетность:
«Очень обидно, что я бесплодна. Не пью, не курю, абортов не делала, с 17 лет каждый год к гинекологу ходила - проверялась, в морозы тепло одевалась с мыслью как бы не застудить органы репродуктивной системы и при этом оказалась бесплодна. Знаю, что мысль неправильная, но она у меня есть - чувствую себя виноватой перед мужем, я его как будто подвела, не могу родить ребенка»
При этом выполнение правил (не пью, не курю, хожу к врачу) ничего не гарантирует. А значит потенциально любая бездетная женщина может стать объектом обвинения в неправильном образе жизни, недостаточных усилиях, отсутствии превентивного контроля здоровья и пр. Ее могут обвинять коллеги, врачи, начальник, свекровь, собственные родители, муж, подруги. Материнство – женская ответственность и соответственно бездетность/бесплодие – это женская вина. Даже когда причины бездетности связаны со здоровьем партнера, женщина остается ответственной за бесплодие:
«В нашей семье всю <вину> за бесплодие взяла я на себя. Реально
путь в Эко начался по причине мужского бесплодия».
Итак, культурные коды современного российского общества задают рамку обязательного материнства / родительства. Публичный контроль над репродуктивными решениями и планами не только оказывает «демографическое» давление, но и принуждает женщин объяснять и оправдывать бездетность, и в свою очередь скрывать или признаваться в бесплодии. Бесплодие конструируется как социальная, а не медицинская патология, что ставит под вопрос не только способность женщины к исполнению гендерных ролей, но и «правильность» ее «женскости». Вмененная ответственность за деторождение и социализация медицинского диагноза конституируют женщину как единственно виноватую и ответственную за бесплодие. Однако если женщина предпринимает (часто успешные) усилия, используя ВРТ, она и ее ребенок могут стать предметом «демонизации» и/или «экзотизации».
2. Демонизация и экзотизация ВРТ и «детей из пробирки»
Деторождение в российской культуре является социально-ответственным действием, а бесплодие/бездетность не только приводят к социальной дисквалификации женщины, но и ставят под сомнение ее субъектный статус. При этом и сам способ преодоления бездетности является предметом пристального внимания окружающих и морального повседневного «биоэтического» контроля. Если женщина совершает, казалось бы «правильное» действие - обращается к ВРТ для того, чтобы стать матерью – ее усилия, ее действия также проблематизированы, так как ныне в нашем обществе к ВРТ относятся с подозрением, репродуктивные технологии обрастают мифами и предрассудками. Ограниченность информации, скандальные материалы в СМИ приводят к «демонизации» процедур ВРТ, к представлению о них как противоестественных действиях с непредсказуемыми последствиями.
«Я как-то с подругой обсуждала проблемы с деторождением, уже знала, что пойду на эко, и хотя ничего про себя и эко не говорила, но как-то подвела разговор к этой теме. И что я услышала? "Ну, это уж вообще последнее дело, в пробирке там чего-то химичить, неизвестно что потом родишь". Дама, при этом с двумя высшими образованиями и приличным, вообще-то, интеллектуальным уровнем, руководит человеческими ресурсами на крупном предприятии... С тех пор я эту тему для окружающих закрыла».
В повседневной жизни женщин актуализируются вопросы - говорить или не говорить об ЭКО, кому говорить и когда. Личные переживания усугубляются из-за постоянного ожидания негативной реакции со стороны близких и знакомых, навязчивого любопытства или жалости. ВРТ в повседневности предстают как процедуры особенные и специфические. Отсутствие корректной информации и нагнетание обстановки в СМИ делает ЭКО тождественным «квази-клонированию», противным «естественному ходу вещей», а значит опасной, нарушающей установленный социальный и природный порядок процедурой. Люди, прибегающие к ВРТ, обретают «экзотический вид» - их часто сравнивают с инопланетянами или с голливудскими кинозвездами, которым доступны новые технология. Это «что-то из области фантастики»:
«Еще раз про знакомых, они периодически норовят сказать гадость про мою бездетность. А уж если будут знать про ЭКО, да еще многочисленные будут говорить - Совсем видать гнилая, раз даже из пробирки за большие деньги ничего не получается».
«Несмотря на то, что одна моя подруга в курсе всего, он тут на полном серьезе спросила: "А вы обычным способом детей завести не пытаетесь?". Видимо, она нас за инопланетян принимает»
Еще в большей степени «демонизация» как «нарушение естественного хода вещей с непредсказуемыми последствиями» касается программ суррогатного материнства, при которых женщины вынуждены скрывать репродуктивный метод, имитировать беременность и т.д. Суррогатные и донорские программы не только ставят под сомнение «биологическую» процедуру зачатия, но и порождают проблемы с определением родства, материнства и отцовства. Родительство перестает быть тождественным кровнородственным отношениям, существующие социальные связи и ответственности теряют «естественные» свойства и требуют переопределения. В общественном мнении «суррогатное материнство» еще менее желательная, легитимная процедура, по сравнению с которой даже зачатие «в пробирке» считается более естественным. В результате женщинам приходится постоянно продумывать, что когда кому можно сказать, чтобы не нанести ущерб себе и своему будущему ребенку:
«все бы хорошо, но и увы оказалось что ЭКО для меня не спасение, приговор врачей после операции -как обухом по голове "- у вас к матке подшита сигмовидная кишка вам нельзя беременеть, а то кишечник порвется и вы умрете... выбирайте или ваша жизнь или материнство". Про эко я сказала только со второй удачной попытки с суррогатной мамой - пусть лучше думают что моя лялька из пробирки чем что он вообще не мой....»
Кроме социального окружения особый статус а-нормальности зачатий и беременностей в результате ВРТ поддерживают и медицинские институты и дискурсы. Беременность не считается обычной, она воспринимается как проблемная, требующая повышенного контроля и внимания. В результате женщина на каждой стадии чувствует себя ущербной, даже если беременность и роды проходят нормально:
«Ведь даже в клиниках, которые ведут беременность, как слышат про ЭКО - начинается - " у Вас очень сложный случай, Вас надо очень внимательно наблюдать, так как у Вас такая сложная беременность!" - а спросишь, в чем сложность-то если все анализы вроде (тьфу 3 раза) в норме и жалоб нет? "ну как же, у Вас же было ЭКО"»
«Наибольший прессинг из-за ЭКО был в роддоме - меня упорно склоняли к кесареву сечению. Основной аргумент: "Зачем так рисковать столь золотой беременностью?" /…/ В этот день для всех в операционной я была не столько пациенткой с "резко ухудшившимся КТГ", сколько "Женщиной с пятью попытками ЭКО"».
Проблематизация ВРТ как не-нормального явления распространяется и на детей, рожденных в результате применения ВР технологий при зачатии. Любые последующие проблемы со здоровьем или развитием ребенка могут быть списаны на «неестественность» его зачатия:
«Свекровь - врач, и от нее я иногда слышу заходы на тему "все, что не далось естественно - не может быть хорошо", поэтому уж ей-то говорить нельзя ни в коем случае: не дай Бог какие-то проблемы со здоровьем ребенка, она потом все мозги порушит "а что же вы хотели, наделали делов с пробирками"»
«Да уж, мне недавно подруга рассказывала про далекую родственницу, которой пришлось делать ЭКО и успешно, ребенку уже 5 лет. Комментарии были типа " представляешь, он вполне нормальный, умненький даже, с детьми нормально общается и т.д." То есть типа говорящей обезьяны! Рановато еще кому бы то ни было об этом говорить!»
Женщины часто живут в постоянном страхе из-за возможных негативных социальных последствий для своих детей. Не только самих женщин общество считает не-нормальными (не способными зачать и /или выносить ребенка), но и ребенка априори лишают статуса нормальности. При помощи домыслов, сплетен, слухов происходит «экзотизация», которая может нарушить безопасность ребенка. Этот ребенок – «диковинка», «инопланетянин» и пр.:
«И если лечение окажется удачным, то ваш ребенок все время будет продолжать вызывать любопытство - а такой ли он, как все? диковинка ведь».
«Это для нас уже привычная часть нашей жизни, поскольку мы во всем этом варимся, а в обществе таких детей считают чуть ли ни инопланетянами. Не хочу, чтобы в будущем какая-нибудь "добрая" тетя сказала моему ребенку, что он не такой, как все, и он по этому поводу мучился»
Как и с «ВРТ беременностью», в медицинской карточке детей может указываться «ЭКО-зачатие», что производит их особый статус, требующий особого медицинского наблюдения и контроля. Женщины стремятся не только публично нормализовать своих детей, но и минимизировать непредвиденные последствия, скрывая в публичной презентации и документах (например, в мед.карте) способ зачатия. Врачи соглашаются с тем, что указание на ЭКО может стать «клеймом» для ребенка, и иногда готовы пойти навстречу женщине, чтобы не обозначать метод зачатия, однако они не стремятся переопределить сам статус не-нормальности женщины и ребенка. :
«Отдельная тема - как я пыталась сделать так, чтобы запись об ЭКО не попала в детскую карту. Я отлавливала педиатра, медсестру и "взрослого" врача. В коридоре открытым текстом говорила, что ребенок ЭКОшный (а чего скрывать - ведь это все есть в моей карте и все это пойдет в обменную карту), что сейчас негативное отношение к ЭКО в обществе, и что я не хочу, чтобы мой ребенок жил с этим клеймом. Все они понимающе кивали. НИКТО не возмутился на слово "клеймо", никто не сказал, что "ЭКО - это просто способ зачатия и ничего больше". Все пошли мне навстречу: кто-то не стал писать, кто-то замазал уже написанное. За что я им очень благодарна».
В повседневной жизни происходит «демонизация» и /или «экзотизация» процедуры ВРТ и детей, рожденных в результате применения этих технологий. Институт медицины участвует в этом процессе, так как в медицинской практике присваивается особый статус беременностям после ЭКО и ЭКО-детям. Все это, безусловно, усиливает давление на женщин, порождает страхи за себя и детей, заставляет их прибегать к различным стратегиям сокрытия осуществленных практик. Постоянно актуальный вопрос («говорить или скрывать»), тайны и симуляции беременности в случае суррогатного материнства, усиливают психологическую и социальную нагрузку к и без того непростому пути преодоления бездетности. Процесс нормализации своего пути, своей беременности и своих детей требует от женщин дополнительных усилий, самоконтроля и регуляции. Необходимо заметить, что женщины часто добиваются своей цели, выстраивая сложные стратегии совладания как с бездетностью, так и с демонизацией ВТР и детей. Однако на этом пути у них не так много помощников. Напротив, они постоянно сталкиваются не только с сопротивлением социального окружения, с негативно настроенным общественным мнением, но и с огромным числом проблем в доступе к информации и медицинскими институтам.
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Дискриминация женщин в области репродуктивных прав в современной России: вспомогательные репродуктивные технологии
Надя нартова.. аналитическая записка.. дискриминация женщин в области репродуктивных прав в современной России вспомогательные репродуктивные..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
«Если ты заботишься о своем спасении, доказывай это не словами, а делами...» Свт. Иоанн Златоуст
Сегодня моими собеседниками снова будут женщины. Хочу закончить начатый разговор на тему женского одиночества. Больше не буду никого отговаривать от замужества и пугать «страшилками» из семейной жизни. Попробую дать практические советы на тему «Женщина и дети». Сразу скажу: они не для всех. Жду критику и несогласие. Но, возможно, кто-то меня услышит, попробует взглянуть на свою жизнь через призму размышлений на предложенную тему.
1. Жизнь женщины должна быть связана с детьми
Это мое первое утверждение, точнее, тезис, продиктованный жизнью. С какими детьми? Своими родными? Совсем нет, просто с детьми вообще. Тем более если женщина не вышла замуж, не стала матерью, и детей у нее нет. Об этом с молодости нужно хорошо подумать каждой девушке: «А вдруг у меня не будет своих детей?» Но про это, как правило, обычная молодая женщина не думает, так же как никто из нас не размышляет, на каком кладбище его похоронят. О месте своего погребения говорить не принято, мы хотим долго и счастливо пожить на этой земле… Замечено, что тяжелее всего те скорби, к которым мы не готовимся, от которых стараемся всячески дистанцироваться. Бездетность особенно тяжело переживается как испытание неожиданное, о котором девушка никогда не думала. Все женщины почему-то уверены, что они выйдут замуж, в браке будут счастливы и, конечно же, испытают радость материнства. Но подобные мечты не всегда и не у всех сбываются. Гарантии никакой нет.Отличие современной женщины от женщин прошлых времен, на мой взгляд, ярче всего проявляется в отношении к детям. Дети сегодня перестали быть желанной целью, их рождение не воспринимается как радость, а труд воспитания превращается в неизбежную повинность. Жизнь женщины заполняет работа, карьерный рост, материальный достаток. На работе, среди коллег, многим интереснее, чем дома, с ребенком на руках или в халате у плиты. Происходит очевидное вытеснение из сознания современной женщины важнейших ценностей и понятий, о которых говорит Евангелие. Показателем данной проблемы служит род деятельности, профессии, которые выбирают женщины. Работа в банке или сфере туризма, личный бизнес или научная деятельность, выезды за границу и даже участие в политике – это желание и мечта многих современных молодых женщин и девушек. Подобная деятельность вряд ли принесет им внутреннее удовлетворение и сделает счастливыми. Но желание красиво и богато жить, быть «стильной и современной», иметь влиятельных друзей и многих поклонников – от таких мечтаний и соблазнов откажутся далеко не все…
Грустно, что работа с детьми становится немодной, а желающих посвятить себя детям с каждым годом все меньше. Часто, забирая детей из школы, вижу лица учителей. Среди них – большинство женщины, и уже не молодые. И лица у них обычно светлые и добрые, а речь плавная и спокойная. Молодые учительницы – другие. Они строгие, грамотные, выдержанные и часто очень хорошие… Но у них еще нет той сердечной теплоты и житейской мудрости, которые приходят с годами работы в школе и так необходимы детям и их родителям… Женщина-учительница обязательно найдет и раскроет себя в своей работе, а лучше сказать, в служении. Грустно верить в житейское наблюдение, что у людей, посвятивших свою жизнь воспитанию детей, собственные чада далеки от идеала. Время, проведенное в школе, часто работает в семьях учителей против их собственных детей. На других деток уходят все силы и любовь – а своим остаются только крохи внимания и минуты интереса. Поэтому в своих молитвах после духовных отцов и родителей будем всегда поминать первую учительницу и тех воспитателей и педагогов, которые помогли нашему жизненному и христианскому становлению. Труд школьной учительницы очень важный и нужный, в нем раскрываются лучшие женские качества и добродетели. Такая женщина с годами становится мягче, в ее душе появляется больше доброты, а потом – и смирения. Причина – соприкосновение с детьми и близость к ним. Женщине это требуется, она для этого создана. Дети – это сфера, где должна быть женщина, в том числе и одинокая, незамужняя. Конечно, не только школа – прекрасное место для работы женщины. Как здорово, когда девушка хочет быть детским врачом или медсестрой в роддоме, воспитателем в детском саду, детским психологом или логопедом. Одним словом, женщина и дети, даже в профессиональной деятельности, – понятия неразрывные.
2. Одинокой женщине хорошо быть рядом с другой семьей
Например, родных брата или сестры. Влияние тети на племянников может быть самым хорошим и добрым. Об этом известно многим. Лишние женские руки незаменимы в большой семье, особенно с маленькими детьми. Помощь родной сестры по хозяйству отличается от работы няни или строгого присутствия свекрови. А ведь так важен спокойный доброжелательный климат в доме, тишина, отсутствие конфликтов и громких споров, часто по мелочам, из-за ерунды. Родные сестры всегда найдут общую тему для разговора, приспособятся друг к другу на одной кухне. Такой вариант подойдет незамужней девушке из многодетной семьи. Обычно кто-то из них остается в девах до конца жизни и живет на правах родного человека в семье с племянниками. В семье моей матушки не смог жениться ее родной дядя. По рассказам моей супруги, дядя Вася был полноценным воспитателем своих двух племянников и двух племянниц на протяжении 20 лет. Жизнь в семье родного брата помогла ему, мужчине, сохранить свою чистоту и вложить свои мужские силы и педагогические способности в любимых детей. Если это помогло мужчине, то, наверное, поможет и незамужней женщине? Только, чтобы жить в семье брата или сестры, нужно иметь достаточно терпения, смирения и трудолюбия. Твое присутствие должно быть желанным для всех домочадцев.3. Усыновление ребенка
Речь идет об опеке или усыновлении именно незамужней женщиной другого ребенка. Вы сразу возмущены и не согласны со мной? Как же так, поднимать и воспитывать ребенка должна полная семья, где есть мужчина – кормилец и отец! Да, это самая лучшая ситуация, спора нет. Но мы сегодня говорим о другом. О том, что нормальной женщине без детей плохо. Понимая и чувствуя это, бездетные незамужние женщины ведут себя по-разному. Рассмотрю два варианта женского поведения.3.1. «Родить для себя»
От таких слов у меня по коже сразу идут мурашки. А у вас? Слышать об этом неприятно, а тем более – видеть это в жизни. К сожалению, наблюдал подобное явление многократно. «Технически» осуществить это проще простого. Как говорится, желающих хоть отбавляй, тем более что некоторые будущие «горе-мамаши» даже не претендуют на помощь со стороны мужчины. Зачатие ребенка часто происходит от женатых, подбирается мужчина по критериям племенного быка или породистого жеребца. В расчет берутся его «законные» дети. Если они красивые и здоровые, а их отец не прочь «поразвлечься на стороне», то зачатие ребенка – дело времени и места. Приходилось слышать про подобные поступки и от наших верующих женщин. На тот момент их совесть была полностью заглушена, забетонирована, понятие греха напрочь отсутствовало. На первом месте стоял страшный эгоизм, который диктовал безумное животное желание – «ХОЧУ РЕБеНКА!!!» Никакие убеждения в тот момент не действуют, взывание к совести и устрашение судом Божиим бесполезно. Все помрачают страсть и безумие. Напоминать про христианское звание и чистоту жизни – все равно что бросать о стенку горох. Убеждаешься, что грех полностью завладевает человеком, ослепляет его и дезориентирует.В этом смысле интересно отличие переживания блудного греха между мужчиной и женщиной. Блуд для мужика – почти «обычное» дело, особенно в командировках, на отдыхе и обязательно «по пьяни». После греха – часто осознание вины, раскаяние в нем, омерзение к себе, синдром «побитого пса и грязной свиньи». На исповеди обычно удивляются сразу двое: а) мужчина – самому вопросу, когда батюшка его спрашивает про блуд, ибо в нем повинны почти все, в том числе и он; б) священник, когда узнает, что взрослый здоровый мужик сохранил свою чистоту, не согрешив блудом.
Совсем другое покаяние у одиноких женщин, которые хотели через грех забеременеть. Их можно разделить на два типа. Первые – «блудницы-неудачницы». У них не получилось забеременеть, цель не достигнута. На исповеди они не только называют грех, но еще и обижаются на свою жизнь, и особенно на «бесплодного мужчину». Второй тип – «счастливицы». Такие не просто каются батюшке в блуде, но и ему первому рассказывают о своей радости будущего горе-материнства. Однажды женщина «для себя» забеременела сразу двойней, и я об этом узнал первым. А теперь рассмотрим другой вариант, где нет греха, а есть Божие благословение.
3.2. Взять чужого малыша
Который совсем скоро станет своим – самым родным и любимым. Но этого надо захотеть, в это нужно поверить и об этом начать молиться. Такая молитва до Бога доходит. Главное – узнать и исполнить Его волю. В нашем храме есть незамужние девушки, которые устали ждать и решили действовать, с благословения духовника и личного желания. Мы вместе решили, что сначала нужно поступить на специальные курсы для приемных родителей. Начать учиться, прислушиваться к советам врачей и психологов, побольше общаться с самими родителями приемных детей и, конечно, усилить свою молитву к Богу. Думать и размышлять, а главное – не торопиться. «Воля Божия открывается в терпении», – любили повторять наши благодатные старцы. Нужно совершать особое ежедневное правило о вразумлении и познании воли Божией в этом важном деле. Учеба на курсах ни к чему не обязывает. Можно окончить учебу и не взять ребенка – и это будет нормальный, честный поступок. А можно решиться, но только с верой, с желанием согреть своим теплом детскую душу, стать для малыша родной мамой. Для Бога важнее всего настроение человеческого сердца и наше участие в судьбе другого человека, и особенно ребенка. Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать (опекать, заботиться – прим. автора) сирот… в их скорбях (Иак. 1, 27). Практика усыновления очень древняя, в том числе – когда детей брали незамужние женщины. Об этом, к примеру, пишет преподобный авва Дорофей в своих поучениях. Правда, маленьких девочек брали не только благочестивые девы для христианского воспитания, но и женщины-блудницы для обучения своему сатанинскому ремеслу (подробнее у аввы Дорофея в поучении «О том, чтобы не судить ближнего»). Скажу честно: опыт усыновления детей одинокими женщинами очень скромный, но он все-таки есть. В таких случаях требуется согласие всех домочадцев, и это правильно. Взятый в семью ребенок обяжет заботиться о себе не только свою новую маму, но обычно и ее родителей. А для пожилых людей поднимать и воспитывать малыша – труд нелегкий. Одним словом, свои размышления я оканчиваю открытым финалом, предлагая каждому, кто заинтересовался данной темой, принять решение самостоятельно и, самое главное, ответственно. Однозначного ответа на вопрос, брать или не брать ребенка, наверное, нет, и вряд ли кто-то возьмет на себя ответственность сказать последнее слово за другого. По вере вашей да будет вам (Мф. 9, 29)…Наш разговор подходит к концу. Мои размышления сегодня были о женщинах, не познавших радости материнства. Им живется нелегко, они не теряют надежды устроить свою личную жизнь, потому что любая женщина предназначена быть женой и матерью. Женское сердце создано для любви – чистой и жертвенной. Лучше всего, на мой взгляд, такая любовь проявляется по отношению к детям. Рядом с детьми любая женщина раскрывает свои лучшие качества, чувствует свою востребованность, находит применение своих способностей и знаний. А детей, которым нужна любовь и помощь, очень много. Они рядом с нами и ждут нас. Нельзя унывать, если не сложилась личная жизнь и не сбылись мечты о женском счастье. Нельзя сдаваться, а нужно уповать на Бога и действовать. Учиться любить не словом и языком, но делом и истиной (1 Ин. 3, 18). А если женщина через детей научится любить, разве она не достигнет спасения?